Заря востока
Шрифт:
«Ах ты, ублюдок! Всё вынюхал! Да, я проигрался, и вынужден был стащить деньги, чтобы отдать долг! Ведь папаша вряд ли отдал бы мне их по доброй воле! А вот мачехе он ни в чём не отказывает! И зачем только он взял тебя в наш дом!», – со злобой прошипел Жан.
«Можешь ругаться сколько угодно! У тебя есть выбор: либо ты сейчас же вернёшь деньги, всё до последнего су*1, и расскажешь отцу о проигрыше, либо я сообщу месье Франсуа о краже!», – заявил Патрик.
«Послушай, Патрик! Пойми, нет у меня сейчас денег, понимаешь, нет! Я всё отдал очень серьёзным людям, которым был должен! Позже
«Не давай клятв, Богу, которых не сдержишь! Надо всё рассказать месье Франсуа! Одному тебе не справиться! Пойми, ты связался с ворами и негодяями. Отыграться у них невозможно. Они обманут тебя, и будут обманывать снова и снова до тех пор, пока у тебя не закончатся деньги!», – покачав головой, произнёс Патрик.
«Да отец убьёт меня!», – взвизгнул Жан. «Не убьёт! Ты его сын, и он тебя любит, и я уверен, простит!», – ответил Патрик.
«Послушай! Я тебя молю, не говори отцу! Я отыграюсь, обязательно
102
отыграюсь, чтобы ты не говорил! И тогда я поделюсь с тобой выигрышем за молчание! А ещё ты можешь потихоньку забирать себе часть выручки. Я буду нем как рыба, клянусь Всевышним! Только ничего не говори отцу!», – заныл Жан. Он упал перед Патриком на колени. Из глаз его брызнули слёзы, которые он размазывал по своим пухлым щекам. Зрелище было жалкое и отталкивающее.
«Не упоминай имя Господа своим нечестивым языком!», – с негодованием воскликнул Патрик. «И никогда не унижайся! Сейчас же встань! Идём к месье Франсуа!», – тоном, не терпящим возражений, заявил он, и, повернувшись к Жану спиной, направился к двери.
Это было ошибкой. Патрик почувствовал как «Заря востока» обжёг ледяным холодом ему кожу под одеждой, затем услышал, как Жан пробормотал проклятья ему в спину, а потом его затылок пронзила страшная, непереносимая боль, и свет померк для него.
Наши дни. Выборг.
Рано утром Павел сел в электричку до Выборга. Именно в этом небольшом старинном городке прошло детство и отрочество убитой Веры Степановой. И теперь, направляясь туда, Стариков намеревался узнать прошлое Веры, историю её семьи, быть может, выяснить, каким образом «Заря востока» попала к ней.
Он сам не заметил, как задремал. А снилась ему Марина, которая улыбалась, и протягивала к нему ладони. А в них лежал удивительно красивый алмаз нежно-розового цвета. От его красоты захватывало дух.
Павлу хотелось прикоснуться к нему, взять его в руки. Это желание полностью поглотило его. И именно в этот миг он очнулся оттого, что его кто-то трясёт за плечо.
Это оказалась старушка, которая ехала вместе с ним.
«Вставайте, молодой человек! Приехали! Выборг!», – сообщила она резким скрипучим голосом. Поблагодарив пожилую женщину, Павел вышел на перрон. Он всё ещё был под впечатлением сна. «Наверняка, сон вещий!», – решил Павел. Но вот понять его значение, он не мог.
Стариков был в Выборге всего лишь раз, в раннем детстве с родителями. Воспоминания
Павел помнил, что город этот небольшой, древний, красивый, с множеством достопримечательностей, находится на берегу Финского залива. А ещё он является крупным промышленным центром.
Стариков вспомнил, что в ту поездку ему было легко и весело, как может быть только в детстве, и он ел вкуснейшее мороженое, держась за сильную руку отца.
Теперь, в зрелом возрасте он с удовольствием любовался средневековым Выборгским замком*1, библиотекой Алвара Аалто*2, дивным парком Монрепо*3. К сожалению, у него не было времени, чтобы погулять 103
вволю по городу и полюбоваться этими достопримечательностями.
Его путь лежал в рабочие районы Выбога, туда, где раньше жила Вера Степанова.
Добравшись до окраины города на стареньком трамвайчике, Павел огляделся. В отличие, от красивейшего центра города тут всё было застроено серыми однотипными «хрущёвками». Кое-где сохранились деревянные здания, барачного типа.
«Да, район-то не из благополучных. Наверняка, криминальный», – подумал Стариков.
Павел долго плутал по улицам, расспрашивая прохожих, и, наконец, нашёл дом, где раньше жила Вера.
Это был старый деревянный двухэтажный дом, построенный ещё при царе Горохе. К удивлению Павла, дом оказался жилым. Стариков заметил на нескольких окнах занавески. Он поднялся по скрипучей лестнице подъезда.
В бывшей квартире Веры, по-видимому, никто не жил. Павел, посмотрев с улицы, обратил внимание, что окна были без занавесок, грязные, их давно никто не мыл и не открывал. На всякий случай, Стариков с силой постучал
в дверь бывшей квартиры Степановых, так как звонок там был сломан, но ему никто не открыл. За дверью была тишина.
Тогда он позвонил в одну из квартир, располагавшихся на одной площадке с бывшей квартирой Веры. Дверь открыла молодая худенькая востроносая женщина в цветастом халате, с всклокоченными светлыми волосами. Павел представился, и поинтересовался насчёт Степановых.
Женщина растерянно посмотрела на него, испуганно поморгала глазами, и заявила: «Да, мы сами сюда, три месяца как переехали! Никаких Степановых не знаем!».
В это время в квартире, раздался, плачь ребёнка, а затем сердитый пьяный мужской голос заорал: «Людка! Стерва, где ты есть! Успокой Санька! Могу я после смены отдохнуть!».
«Это муж мой, Володька! Вот что! Вы лучше спросите у Клавдии Петровны из 8-й квартиры. Она тут давно живёт и всех знает! А сюда больше не звоните. У меня муж ревнивый. Да и нечего мне вам рассказать», – испуганным голосом произнесла женщина, и захлопнула дверь прями перед носом Павла.
«Однако! Бедная женщина! Очевидно, что муж настоящий тиран. И, скорее всего, поколачивает её», – подумал Стариков.
Он никогда не понимал идиотскую фразу: «Бьёт, значит любит!». А ещё он не понимал женщин, которые годами терпят издевательства и насилие от своих мужей, не решаясь уйти от них, либо из-за собственной слабости и страха, либо по каким-то другим причинам. Часто они терпят деспота, объясняя это тем, что детям нужен отец. Как правило, всё это кончается очень плохо.