Защита никогда не успокаивается
Шрифт:
— Примерно моего роста, да?
— Примерно.
— Вы считаете, что он значительно ниже Шены?
— Да.
— Рост мистера Шены вы определили в пять футов одиннадцать дюймов, верно?
— Да.
— А лицо мистера Зигмунта? Круглое, квадратное, овальное?
— Круглое.
— Нос у него был?
— Да.
— Опишите его.
— Я не помню, в нем не было ничего особенного.
— Не большой и не маленький?
— Не помню.
— Не помните. Так. Ну, а глаза? Глаза были?
— Кажется, он носит очки.
— Но
— Да.
— Какого они цвета?
— Не помню.
— Какого цвета были глаза у мужчины, которого вы видели тогда у обочины?
— Не знаю.
— Вы можете утверждать, что они не карие?
— Не знаю.
— Вы же понимаете, что если они были карие, то вы ошиблись, указав на мистера Келли. У него глаза голубые.
— А я не говорил, что они карие.
Судья:
— Нет-нет, вопрос был сформулирован иначе. Если у человека, который стоял у почтового фургона, действительно были карие глаза, он не мог быть мистером Келли.
— Если бы глаза были карие, если бы человек около фургона, если бы то, если бы се…
Судья:
— Да, вопрос заключает в себе предположение. Если у того человека были карие глаза, а у мистера Келли глаза не карие, то это не мог быть мистер Келли.
— Вы не заметили цвет волос этого человека?
— Нет.
— Ну, хорошо. Покопайтесь в памяти, может, еще что-нибудь вспомните про Зигмунта?
— Он был одет в светлый костюм.
Судья:
— Вас спрашивают не об этом. Раньше, в ответ на мой вопрос, вы сказали, что считаете это самым значительным событием своей жизни. Вы сообщили мне и присяжным, что в течение получаса сидели рядом с этим человеком и разговаривали. Теперь вас просят описать человека, с которым вы вели самый значительный в вашей жизни разговор. Несомненно, цель этого вопроса — выяснить, можно ли вам верить, когда речь идет об опознании, сделанном на основании случайно брошенного взгляда на человека, который в тот момент не представлял для вас никакого интереса, человека, стоявшего у обочины в темноте и освещаемого лишь фарами проходящих машин.
— Вы закончили описание мистера Зигмунта?
— Да, закончил.
Судья:
— Вам больше нечего добавить?
— У меня не было причин запоминать внешность мистера Зигмунта.
Судья:
— Но у вас не было никаких причин запоминать и человека, мимо которого вы проехали. В тот момент это ведь не имело для вас значения?
— Ну…
Судья:
— Или имело?
— В тот момент — нет.
— Доктор Фриман, если вы снова увидите инспектора, то узнаете его?
— Может быть.
— Что?
— Может быть, узнаю.
— Хотя вы уже продемонстрировали, что можете припомнить очень мало деталей его внешности, вы все же согласились бы
— Можно попробовать.
(Пауза — перед свидетелем становится какой-то человек).
— Взгляните, доктор.
— Нет.
— Это не он?
— Нет.
— Вы в этом уверены так же, как в остальных показаниях?
— Да.
— Хорошо.
Обращаясь к незнакомцу:
— Дайте мне, пожалуйста, ваше удостоверение личности.
Тот передает мне документ.
— Итак, доктор, вы только что под присягой показали, что это не тот человек, который вас допрашивал, и что вы уверены в этом так же, как в остальных показаниях. Я только что взял у него удостоверение личности — прочтите же его и возрыдайте.
— Я не помню…
— Уолтер Зигмунт. Отметьте, пожалуйста, в протоколе, что в десяти футах от свидетеля стоит почтовый инспектор Уолтер Зигмунт.
— Ну а теперь, когда вам показали удостоверение и доказали вашу ошибку, вы узнаете его?
— Нет, не узнаю.
Судья:
— Я намерен закончить сегодняшнее заседание и хочу, чтобы вы как следует подумали о том, как завтра утром ответите на мой вопрос — не хотите ли вы что-нибудь изменить в своих показаниях. Вы поклялись говорить правду.
— Я понимаю.
Судья:
— Отправляйтесь домой и думайте до десяти часов утра.
На следующий день доктор Джозеф Фриман отказался от предоставленной ему судьей Вызански возможности изменить показания.
Прежде чем я смог продолжать допрос, Маркхэм попросил разрешения сделать сообщение. Он сказал, что бывшая жена дантиста (которую мы так и не сумели разыскать) позвонила ему и заявила, что не может позволить Фриману и дальше давать те показания, которые напечатаны в газете. Она прекрасно помнила не только тот вечер, но и кое-какие подробности состояния доктора, которые лишали его возможности быть внимательным наблюдателем. Маркхэм сказал, что ее доставят к нему в кабинет для дальнейшей более подробной беседы.
Через полчаса он позвал нас с Джо Боллиро и сказал, что в связи с информацией, полученной от бывшей жены Фримана, просит считать показания этого свидетеля недействительными. Мы не возражали, и, когда заседание возобновилось, Маркхэм сообщил все это суду.
Фриман все еще стоял на свидетельском месте, когда судья Вызански обратился к присяжным:
— Сегодня утром, — сказал он, — федеральному прокурору сообщили о показаниях доктора Джозефа Фримана. Мы не вправе публично огласить всю полученную нами информацию. Я хочу лишь сказать, что власти штата, по собственной инициативе, сочли необходимым отменить показания доктора Фримана. Возражений не имеется, ходатайство удовлетворено. Господа присяжные, вам не следует принимать во внимание что-либо, сказанное доктором Фриманом как при прямом, так и при перекрестном допросе.