Защити меня
Шрифт:
Казалось, Макс осматривает ошейник целую вечность. Я не сводил взгляд с его напрягшегося лица. Знать бы о чём он думает…
— Что там? — не выдержал я. — Блять, Макс, не молчи!
— Всё хорошо, — возбуждённо ответил он. — Нужно вскрыть ошейник и перерезать провода, чтобы снять его.
— И всё? — пискнула Яна.
— И всё! — обрадовал её Макс, да и меня тоже. — Мне нужны кусачки или нож и тоненькая крестовая отвёртка. Я сгоняю до машины? — спросил он, будто бы боялся оставить нас одних. — Ничего не трогайте без меня и не шевелитесь! Я скоро!
Макс щеманулся к
— У меня нет ключей от дома, — сказала Яна. — Простите…
— Выйду, как зашёл. Похуй. — пожал плечами Макс и ушёл в сторону кухни, где мы разбили окно, чтобы забраться в дом, выглядевший с улицы пустым.
— Коля скоро приедет, — тихо сказала Яна. — Он рассчитывал на то, что приедешь. Он обещал тебя убить первым.
— Не приедет, Яна. Он погиб.
Даже хорошо, что Макс ставил нас одних и я могу свободно поговорить с Яной. Может быть, смерть мужа не успокоит её, но хотя бы отвлечёт? Я просто, блять, не представлял, чего она натерпелась. Судя по опухшей щеке, муженёк ей ещё и вломил сегодня. Я надеюсь, он её не насиловал?
Боже…
— Ты уверен, Саша? Что случилось?
— В штабе подслушал после учений, — соврал я. — Рамзеса взяли сегодня. Николай пытался сбежать, взял заложницу. Его ликвидировала группа захвата. Вся контора только об этом и гудит.
— Слава богу! — прикрыв глаза, почти шёпотом сказала Яна, из-под её ресниц снова потекли слёзы. — Так ему и надо! Как он нас нашёл? Как? Он сказал, что без маминой помощи разыскал нас. Мне так стыдно, что я думала о маме, как о предательнице, а это не она. Понимаешь?
— Мне тоже стыдно, Яночка! Не знаю, как он нас нашёл, у бандитов свои методы и хорошие подвязки, но я верю, что Ирина Павловна не виновата.
Я пытался её разговорить, лишь бы только самому не сойти с ума от беспомощности. Всё же стоило вызвать ещё сапёров. Всех сапёров, что есть в управлении! Я бы упал в ноги Геннадию Васильевичу, лишь бы только он спас мою девочку. А со мной бы пусть делал, что его душа просит.
Генерал мне весь телефон оборвал, пока я ехал сюда. Я всё же набрался смелости и взял трубку. Он орал и матерился, как никогда в жизни. Я пообещал ему, что приеду завтра в штаб, что сегодня у меня срочные семейные дела, которые для меня важнее службы. Генерал вежливо попрощался и положил трубку. Что ему ещё оставалось? Я бы под конвоем не вернулся в штаб, и командир об этом знал. Раз его устроил мой ответ, значит, меня хотя бы не арестуют, иначе уже бы объявили в розыск.
— Он трогал тебя? — я не мог не спросить. Если Яну изнасиловала эта тварь, моё отношение к ней не поменялось бы, но я должен был знать об этом.
— Избил только. Он хотел ещё другое… Но торопился.
Я испытал некоторое облегчение. Хотя бы она сексуальному насилию не подверглась. Жалко было её, пиздец! Лучше бы Баринов мне челюсть сломал. Но он не смог мне даже ответить в нашей схватке. Драться с женщинами — его потолок.
Нескоро мы его забудем. Ох, нескоро!
— Всё позади, Яночка! Сейчас Макс снимет с тебя эту херню, и мы поедем домой! А может, в больницу сначала? Сильно болит? — провёл я пальцем по её щеке. — Ещё где-то?
—
— Я обещал ей позвонить, как найду тебя. Как только Макс закончит, мы её сразу же наберём.
— Может, я ей сейчас позвоню? Чтобы просто голос услышать? Вдруг Максим…
Она не договорила. Не хватило сил произнести вслух самое страшное, что только можно представить. Яна паниковала не меньше моего. Она боялась, что Макс не справится, и она погибнет, поэтому хотела попрощаться с мамой. Дать ей поговорить с Ириной Павловной — равно показать свои сомнения в том, что мы не совладаем с ситуацией, что мы обречены. Нельзя идти на поводу у страхов и отчаяния.
Я должен был успокоить Яну, вселить в неё уверенность, что она останется живой. Со мной.
— Солнышко, послушай! Я знаю Макса с детства. Пусть он не совсем серьёзный, но он ни разу меня не подводил. — Это было правдой, и мне не помешало бы об этом напомнить самому себе в первую очередь. Если я безоговорочно поверю в Макса, то и Яну смогу в этом убедить. Где он есть, мать его за ногу? — Всё. Будет. Хорошо. У нас вообще теперь всё будет хорошо, Яночка.
— А вот и я? Заждались? — появился, наконец Макс. Он вывалил инструменты на диван и уселся позади Яны. — Расскажите что-нибудь, что ли? А то сидим, как на похоронах. — Ему никто не ответил, но когда это мешало моему другу балаболить и дальше? — Когда у вас свадьба, ребята? Я надеюсь, вы подстроите её под мой отпуск?
Господи, что он мелет? Максу реально кажется, что момент подходящий, чтобы обсудить нашу с Яной свадьбу или он просто не знает о чём ещё попиздеть?
— Саша ещё не сделал мне предложение, — ответила Яна и даже улыбнулась, что удивительно.
— Даже так? Ты учти, гномик, я самый лучший свидетель на свадьбах, поэтому тебе придётся найти такую же охренительную свидетельницу. Есть у тебя, Янчик, красивые подружки? Вот чтобы прям огонь?
— Я поищу, коли не шутишь, — пообещала Яна.
Макс снял какую-то детальку с ошейника и небрежно отбросил её на пол. Вдруг ошейник пискнул, роняя моё сердце следом за деталькой, и на нём загорелось табло с цифрами. Я перевёл взгляд на окаменевшее от паники лицо Яны, и мне стало совсем плохо.
— Макс, что опять, происходит?
— Ничего особенного. Похоже, таймер включился, — совершенно спокойно ответил он, продолжая неспешно ковыряться в бомбе отвёрткой, как будто чайник чинил или в машине масло щупом проверял, и у него весь день впереди. — Защита на случай взлома. Чё там по цифрам, Саня? Ты же их видишь?
Я взглянул на мигающие цифры, с ужасом понимая, что начался обратный отсчёт. Когда время выйдет, бомба рванёт, уже без вариантов.
— Пять минут, Макс! Уже четыре с половиной минуты! — как можно спокойнее сказал я, но прозвучало до жути истерично.
— Ух ты, блять! Маловато как-то…
— Режь красный провод, Макс! — осмелился я на такой рискованный и самонадеянный совет.
Макс любил потрепаться о своей нескучной работе, поэтому я точно знал, что резать нужно именно красный провод. Макс миллион раз об этом говорил, я не мог не запомнить.