Защитница земель кьяревских
Шрифт:
– Эрдарх пришёл в Гномирал, – сказал Химэем, беря манускрипт.
– Уже?! – в унисон удивились мы.
– Полчаса уже как. Я специально перехватил вас у Северного моста, дабы они думали, что вы ещё в пути. Вот-вот королевство падёт, и останутся эльфы с нагами.
– Откуда вы знаете? – поглаживая руки, спросил охотник.
– Я дух, не забывай.
– Химэем, какой помощи вы ждёте от нас? – вопросила я.
– Наконец-таки предстать перед вратами Инт. Но я ещё хочу, чтобы моё тело придали земле.
– С телом будет сложнее. Дорнас навряд ли принесёт ваше тело с собой, – покачала
– Принесёт, – заверил старец. – Он думает, что частичка меня живёт в тебе, Стефания. Могу смело предположить, что мой бывший друг уверен, в том, что если моё тело будет неподалёку, то «родственная связь» поможет тебе снять с него проклятие. Если этого не произойдёт, то Дорнас попытается приворожить тебя. Он свято верит, что я – твой родственник.
– Я тоже нечто подобнее слышал, – сказал Имраэль, разглядывая манускрипт. – Большие книги.
– В них таится опасная магия и с ней нужно быть очень осторожным. Быть талласийским магом – большая ответственность. Вы оба возродите Орден, и продолжите наше дело. Черпать знания вам придётся лишь из манускриптов. И помните, о манускриптах никто не должен знать. И прежде чем показать их новым членам Ордена Талласов, хорошенько подумайте. Среди них бывают предатели.
– Ну, а мне-то, оно зачем? – спросила я. – Моя судьба решена богами.
– Знать – одно, а как дело пойдёт, – это другое. Откуда ты знаешь, сколько Эрдарх будет гонять тебя по всему Кьяру? А будет ли? То-то и оно! Может, так сложится, что в живых останешься, и проживёшь около двух тысяч лет, а Эрдарх вернётся в Машиху. Да, Защитники должны умереть за мир на планете, но всегда присутствует это самое но! Живи настоящим и верь в то, что события можно изменить. А сейчас вы должны принести клятву Талласов. Опуститесь на одно колено передо мной и повторяйте: «Клянусь нести миру лишь добро и Свет! Клянусь хранить знания Талласов до последнего вздоха. Клянусь защищать Кьяру от сил Зла! Клянусь!»
Я стала ощущать в себе изменения, которые не в силах объяснить. Химэем коснулся манускриптом наших голов и вкрадчиво с апломбом произнёс: «Я чернокнижник Химэем – основатель Ордена Талласов, передаю знания новым членам Ордена! Быть им стражами Кьяру! Так!»
Затем старец подошёл к Имраэлю, отдал ему манускрипт и добавил:
– Имраэль, ты занимаешь моё место. На твоих плечах отныне лежит большая ответственность за манускрипты. Ты их хранитель. Теперь, когда вы дали клятву Талласов, можете прикоснуться к знаниям Ордена.
Вихрь позволил взять манускрипт. Я открыла его и в буквальном смысле утонула в нём. Столько разных обрядов, заклинаний, ритуалов. Конечно, помимо светлой магии, присутствовала и тёмная. Это был отдельный раздел и использовать эту силу нужно крайне осторожно. Только не пойму, зачем пользоваться тёмной магией, если есть светлая? Поинтересовалась у Химэема.
– Лучше, если тёмной магией будет пользоваться, в крайних случаях, чернокнижник. А ещё лучше, если только ты, Стефания. Тебе будет нанесён наименьший ущерб. И да, не увлекайся.
– Пока ничего не могу сказать, – покрутила я манускрипт. – Попробовать надо.
– Того же мнения, – светился от счастья охотник. – В наших руках древние знания!
– А тебе, Имраэль, необходимо научиться держать себя в руках и помнить, что ты – член Ордена Талласов, – назидательно сообщил Химэем.
– Теперь куда? В Гномирал? – спросила я старца.
– Нет, там нам делать нечего. Он пал. А к встрече с Эрдархом вы ещё не готовый. Сейчас мы отправляемся на руины святилища Мирнаян. Вам стоит взглянуть на свой будущий дом.
Старец взмахнул рукой. Появилась рябь, затем и сам портал. Мы вошли в него и оказались недалеко от Машихи в пылающих Землях. Именно так сейчас кьяревцы зовут территорию демонов. Позади нас – руины святилища, заросшие мхом и травой.
– М-да, когда-то Мирнаян был красив и в нём проводились тайные совещания Орденов, – погрузился в воспоминания чернокнижник. – И вот, святилище вновь разрушено. Ладно, пришла пора вспомнить, как оно выглядело. Итак, приступим…
Долго старец пребывал в размышлениях. Засучив рукава, он принялся колдовать. Здание восстанавливалось. Тянулись башни к серому небу, кирпич за кирпичом восстанавливалась стена, вокруг которой появился ров наполненный водой, расцветал сад.
– То, что делаю я, когда-нибудь предстоит сделать и тебе, Имраэль. Ищи ответы в манускрипте.
Святилище было восстановлено. Почесав затылок, Химэем сказал: «Ну, восстановил я святилище, а поднимать его как собираюсь?! Боюсь, как бы пополам не сломался!» Тяжело вздохнув, старец поставил ноги на ширине плеч, нарисовал символ и «город» начал подниматься. Парил Мирнаян на расстоянии пятнадцати метров.
– Ну вот! Ещё одно важное дело сделал! – гордился собой Химэем. – А теперь, прощу за мной. Посмотрите на Мирнаян внутри.
И было на что посмотреть. Я бы назвала святилище – оазисом Пылающих Земель. Места в нём было предостаточно. Мы прогуливались по саду, знакомясь с новыми растениями, которых не найти на планете при всём желании. Но когда мы вошли внутрь замка, перенеслись в то время, когда в Мирнаян вошёл Эрдарх, приведя с собой сотню своих верноподданных. Святилище пытались отстоять последователи таллаского учения. Но, увы, проиграли. Повелитель демонов ликовал и в считанные секунды разрушил Мирнаян. Одному из последователей таллаского учения удалось бежать. Он поселился на южных землях Киртерии, и навсегда завязал с талласким учением. Жизнь его наладилась, а манускрипты ещё долго лежали под завалами его бывшего дома.
Народ заявил, что, таким как он не место в обществе. Мол, трус, сбежал! Бросил своих товарищей на произвол судьбы. Ответ был прост: парнишка хотел жить. Он знал, что Эрдарх даст о себе знать, но когда это будет, неизвестно. И бывший последователь таллаского учения знал, что владыка демонов отыщет его и уничтожит.
Цена за мир и спокойствие на Кьяру слишком высока, и платить её никому не хочется. Например, я тоже не хочу жертвовать своей жизнью, но кто спрашивает? То и дело кьяревцы постоянно напоминают о моём долге. Никому и дела нет до моей ушастой персоны, которая тоже хочет жить.