Защитник для цветочка
Шрифт:
– О, мы подружимся, не сомневайся. А эта красота чья?
– Катя кивает на стойло с моей лошадкой.
– Карамель моя. И я бы рекомендовала ее в качестве первой лошади - она очень спокойная.
– С такой милой хозяйкой? Я и не сомневаюсь. А Барон?
– Конь дяди Фила. Вы еще не знакомы. Это дядя Котика, брат его мамы.
– Это здорово, иметь большую и дружную семью, как у вас.
Я перевожу взгляд на Котика, он улыбается, согласно кивает. А потом замечает.
– Ты вроде в нее метишь, так что самое время освоить верховую езду. И давай без шуток про
Катя засмеялась и покачала головой.
– И не собиралась, при детях, - кивок в мою сторону.
От которого мои щеки полыхнули алым.
– Я не дети, - фыркнула возмущенно, глядя на этих двоих.
– Да?
– невинно хлопает ресницами Катерина, - ну как скажешь. Оставлю вас двоих на пару минут, сбегаю за телефоном. Если уж я собираюсь залезть на лошадь, селфи необходимо сделать шедевральным.
– Катя, - окликнула я ее, чтоб сказать, что ее телефон торчит из заднего кармана ее джинсов, но она не оглянулась, выскользнула из конюшни, оставив нас с Костей одних.
– Итак, - улыбнулся Котик и сделал несколько шагов ко мне, сокращая расстояние между нами.
– На чем мы остановились?
Его сильные руки легли ко мне на талию и сжали ее, притягивая мое тело к его телу. Сердце, кажется, не то, что стало пропускать удары - перестало биться вообще. Стою, вжимаемая в его сильное тело, и боюсь дышать.
А он, кажется, не боится уже ничего. Потому что в следующие секунды я оказываюсь вжата в деревянную стену стойла, и его губы смыкаются на моих губах.
Я прикрываю глаза, смываемая этим поцелуем, как лавиной. Кажется, земля стала уходить из-под ног, и мне приходиться вцепиться в его сильные руки, чтоб не упасть лужицей у его ног. Чувствую, что дрожу. Он, кажется, тоже дрожит. Но не отпускает. Размыкает мои губы и скользит языком внутрь, прогнав мое тело через новый, неведомый до этого момента спектр ощущений. Огонь, бегущий по венам, возбуждение, отправившее мурашки по коже, любопытство, восхищение, недоверие к тому, что поцелуй может быть таким сладким. Я же целовалась до этого. Даже сегодня. А ощущение, что целуюсь впервые. Потому что поцелуи должны быть именно такими, только такими.
Из рая на землю вырывает громкое ржание Скарлетт.
– Марк идет, - догадываюсь, прошептав сбивчиво у губ Кости.
– Я не закончил с тобой, - опаляет мои губы своим дыханием и делает вынужденный шаг назад. Но одну руку не отпускает, не до того, как убедился, что я могу стоять самостоятельно.
В тот момент, когда внутрь вошел Марк, а вслед за ним его Катерина, лишь мое пляшущее ламбаду сердце могло выдать то, что еще минуты назад здесь произошло что-то непозволительно запретное и крышесносяще прекрасное.
12 глава
Костя
Чувствую, как Корица тычется мне в шею, пытаясь совладать с дыханием и привети его в норму.
Я поцеловал её. Наконец-то. Я сделал то, о чем давно мечтал. И поцеловал её. Права была Катя, к чертям все предрассудки и стоп сигналы, нужно действовать. Я не могу потерять ее, и не хочу.
Лиля смотрит на вошедших,
Из раздумий меня вырывает неожиданный поворот - кусь за плечо в районе шеи. Поворачиваю изумленное лицо к маминой лошади.
– Это что за новости?
Это ревность? Впервые такое вижу. Но судя по сдавленному смешку Лили за спиной понимаю, что рассуждаю верно.
Она подходит, становится рядом, гладит Корицу, которая уворачивается и возвращается морду в стойло, отвернувшись от нас. Бросаю взгляд на Лилю, ловлю ее смущенный взгляд на своих губах. И нестерпимо хочется прижаться её к себе снова. Но покашливание Марка напоминает, что у нас компания.
– Что, ты больше не любимчик?
– Не завидуй, - отмахиваюсь.
– Что мне завидовать, моя кобылка души во мне не чает.
– Надеюсь, это ты не обо мне, - хмыкает Катя.
– Ты не моя.
Мы с Лилей снова переглядываемся, на этот раз без улыбок. Романтическая атмосфера, царившая после нашего поцелуя, резко рассеялась.
– Как скажешь, - Катерина, вопреки тому, как грубо это прозвучало, умудрилась сохранить лицо и выглядела бесстрастно.
Я перевел взгляд на лицо друга и почти физически почувствовал, как он пожалел о сказанном. Горечь в его взгляде читается даже в полумраке конюшен. Лиля бросила последний взгляд на меня, поджала губы и отошла к Кате, а я в свою очередь вернулся к незадачливому другу.
Девочки первыми вывели лошадей из их домиков, мы следом. Я придержал Скарлетт, пока Марк закрывал конюшню, и подождал его с нашими лошадьми.
– Не начинай, - буркнул он, вернувшись и принимая поводья в свои руки.
– И не думал. Твое дело.
Но, судя по тому, как он взорвался следом, теперь и мое.
– Ну а что я должен был ей сказать?! Она, блядь, трахалась с другим. Трахалась!
– Я понял, не ори, - киваю миролюбиво, пытаясь сбавить обороты.
И я не хочу нырять в это. Представлять, понимать, примерять на себя. Потому что мне не понять. Как бы я не пытался, мне не понять. Особенно теперь, когда я стал общаться с ней. Я же вижу, что она любит его. Слепой - и то увидит. Зачем бы она ехала сюда и проводила здесь время, если не ради него? Знакомилась с семьей, терпела его темперамент, общалась с его сестренкой и со мной, называла тетю Маргариту свекровью? Для меня все очевидно. Ты делаешь все эти вещи, если человек тебе небезразличен.
– Я не могу, - цедит сквозь зубы Марк.
– Мне не орать охота, а придушить её своими руками.
– И дальше что? Ляжешь и сдохнешь рядом?
– Звучит как план, - криво усмехается друг, ткнувшись лицом в морду своей лошади.
– Я вижу два выхода. Первый - перестань срываться на мне и Лиле и выори Кате свои претензии в лицо. Может в процессе ссоры выяснится, что ее толкнуло на этот поступок. Ты очевидно любишь ее, иначе тебя бы так не носило. Она очевидно любит тебя, иначе её не было бы здесь.