Защитник для цветочка
Шрифт:
– Она пошла с ними добровольно. С двумя мужиками, хрен знает куда. Я не знаю, что в этот момент происходило в ее глупой белокурой голове, но позволь мне дать тебе совет. Как бывалому, у которого есть такая же заноза без царя в голове. Все это... того не стоит.
Я откусываю умопомрачительно вкусную булочку и жую, молча слушая дальше. Марк примолк, но не думаю, что он закончил. Да и разговоры по душам не его конек. Он обычно довольно молчалив и замкнут, и с непрошенными советами однозначно никогда не лезет, и не терпит, когда их дают
??????????????????????????
– Я не знаю, что не так с этими нынешними бабами, - вздыхает наконец, пнув камень на земле.
– С нынешними?
– хмыкнул я, посмотрев на друга.
– Будем дальше продолжать делать вид, что дядя не болтал в тот раз в баре, перебрав с нами вина, и мы не знаем, что мама спала с твоим папой, а мой батя и сам Фил приударяли за твоей мамой, да?
– Да, - гаркает Марк, - я буду делать вид, что никогда этого не слышал, всю свою сознательную жизнь, - хмыкнул и покачал головой.
– И что наши родители встретились, полюбили друг друга с первого взгляда и поженились в один день по большой любви.
– Как знаешь, - хмыкаю в ответ.
Я тоже не то, чтобы большой фанат подобной информации и предпочел бы не знать этого однозначно, но что есть то есть. Это жизнь. Не все в ней происходит так, как мы хотим, и как нам удобно.
– Но это славно, что ты вспомнил мою маму. Ведь косвенно это она замешана в том, что у папы на теле шрамы от пуль, а твой собственный отец обзавелся стильным аксессуаром и зависимостью от болеутоляющих на всю жизнь. И если ты не хочешь обзавестись таким стильным аксессуаром как стеклянный глаз, - он кивает на мой заплывший глаз.
– То лучше прислушайся ко мне.
– Твоя мама и Лиля разные...
– Ой ли? Они могут быть разными по характеру, но по притягиванию проблем и мудаков на пятую точку видимо недалеко друг от друга ушли.
– Несправедливо винить Лилю в этой ситуации, ты не находишь?
– Справделиво. Она ушла с ними. Добровольно. Не поставив никого в известность. В то время как ты волочишься за ней, как влюбленный щенок, и это очевидно даже мебели во дворе, она взяла и поступила так. Черт, даже она не отрицает, что виновата, но ее рыцарь всегда готов ринуться на ее защиту, даже когда сам ходить толком не может.
– А где Катя?
Марк сбивается с мысли и осекается. Отвечает не сразу.
– Уехала в город.
– Я думал ты собираешься завоевать ее?
– А я думал, ты собираешься жениться на моей сестре. Но увы, эти стервы нас переиграли. И Костя, послушай, прошу. Я дольше в этом всем варюсь, и я знаю, что это неприятно слышать. Мне не хочется быть навязчивым, и только потому что ты дорог мне и я беспокоюсь за тебя, я говорю как есть: брось это. Брось пока не поздно. Маленькая она еще для отношений, не зря я говорил. Найди себе нормальную бабу. Эта еще не доросла.
Весь день мы провели с Марком. Сидели, разговаривали. Я видел, что он тоже сидит на краешке стула, как и я. И если мои движения скованы
Как и обещал, Марк передал меня в руки мамы как только стало вечереть. Отца дома не было.
– Где папа?
– С Маргаритой, решают какие-то вопросы, - пожала плечами мама и добавила, - пока Матвей не вернется.
Кивнул, про себя ухмыльнувшись тому, как у них все заведено. Стоит одному мужчине уехать, второй остается мужем на двоих, и у всех все в порядке с этим. Подобное отношение к жизни кажется таким взрослым, осознанным и адекватным.
– К тебе, кстати, посетители, - не дала мама мне завершить мысль.
– Она в твоей комнате.
Моё сердце помимо воли пропустило удар. Я поднял на маму взгляд, и она мягко улыбнулась.
– Я к деду в бар схожу, ненадолго. Тебя же можно оставить одного, герой?
– Смешно, мам, - хмыкнул, покачав головой. И слишком ретиво поднялся со стула. Едва не ойкнул. Заметил, как мама закатила глаза, но не прокомментировала это никак.
Я как мог поспешил к себе в комнату. Остановился у двери. Тянусь к ручке и пытаюсь обуздать эмоции. Я не знаю, чего ждать от встречи. Я до сих пор не понял, что привело к ситуации, в которой мы оказались. И что у нее в голове. Трезвый рассудок пытается включиться, но какая-то невидимая сила словно подталкивает - иди к ней. И я открываю дверь.
– Я так испугалась за тебя!
Сразу же оказываюсь в объятиях. Не в тех, в которых бы хотел.
– Люба.
– Костенька, ну нельзя же так себя не беречь, - причитает она, взяв мое лицо в ладони.
Я поджал губы и дернул головой. Женские ладошки тут же примирительно опустились вниз.
– Я очень переживала, Кость, - говорит серьезно. Впервые, наверное, сколько ее знаю. И укоризненно, - ты очень всех напугал.
– Хм.
– Почему хмыкаешь?
– У тебя интересная реакция. Ты первая, кто меня ругает, а не поет дифирамбы моему героизму.
– В твоем героизме я никогда не сомневалась, - усмехается, - но себя нужно беречь. Ты у себя один. И у нас всех тоже. Если я мешаю, я уйду. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Эти дни, пока к тебе не пускали, были похожи на пытку.
Сдвинув брови, всматриваюсь в ее лицо. Неожиданный тон беседы, признаться, я удивлен.
– Ты не мешаешь. Присаживайся, - киваю на кресло, сам же отхожу к кровати. Пытаюсь присесть, но поза вызывает отторжение и боль. Приходится устроиться полулежа.