Защитник для цветочка
Шрифт:
– Дважды, - сказала нехотя, и обхватила себя локтями.
– Первый раз до тебя. Второй... сам знаешь.
Липкое чувство ревности и омерзения сковало все мое тело. Я заставил себя силой поднять взгляд и посмотреть на нее. Внимательно. Откинув все свои эмоции в сторону. И я увидел. Увидел, что ей не только противно говорить об этом, но и как будто... страшно.
– Пожалуйста, - сказал я в конце концов хрипло.
– Я хочу знать. Я имею право знать. Кто?
– Я не хочу, чтобы ты знал. Пожалуйста, не дави. Он больше меня не тронет.
Ее
Он больше меня не тронет.
А затем в голове словно стал складываться паззл. Мерзкий такой, отвратительный паззл. Обрывки фраз и разговоров, не только сегодняшнего.
Я рассказала твоему отцу.
Я не хочу, чтобы ты знал.
Ее слезы в предыдущей попытке завести этот разговор и докопаться до правды.
Она тебе не понравится.
Поверил слухам. Не поговорил. Перестала пить таблетки. Не собиралась ни с кем трахаться после разрыва с тобой.
Кровь на улице и чей-то зуб.
Я подорвался на ноги и резко прошел по комнате до окна, в бешенстве бросив взгляд в сторону дороги. Следы от шин. Машина, которая быстро уезжала. Папины разбитые в кровь костяшки. Разговор.
Кошкина безопасность.
Самооборона и мудаки, охочие до чужого... И неуместное сравнение с Костей, которое выбесило тогда, было вовсе не неуместным. Ведь Костя встал между Лилей и насильниками. А я...
– Суууууука, - вылетело на выдохе, и я понял, что меня всего колотит и сейчас просто разорвет.
– Марк, что?..
Катя испуганно спрыгнула с подоконника. Я опустил взгляд на нее и застыл как истукан на долю секунды. Мне хотелось орать. Орать и рычать, как дикому зверю. Но я должен взять себя в руки, и думать не о себе.
– Тише, - вроде не орал, а голос сорвался и окончательно просел.
– Тише, нормально все. Все будет хорошо, киса, я обещаю. Иди ко мне.
Я прижимаю ее к себе, глажу ее волосы, и подавляю очередной рвущийся наружу рык.
Выясню все, но не у нее. У отца узнаю, кто. Не скажет - зуб спизжю и тест ДНК оплачу. И убью эту мразь за то, что он смел прикасаться к ней.
И если тут все очевидно, то что делать с другой мразью в жизни моей девочки, я не знаю. Эту мразь я по утрам вижу в зеркало. И эту мразь нужно убить здесь и сейчас.
– Ты как? Ничего не болит? Может пить или кушать хочешь?
Она качает головой и молча возвращается в мои объятия. Прижимаю ее к себе. Хочется втереть ее в свою кожу и никогда никуда не отпускать. Какой же я долбоеб.
– Ничего не нужно. Все, что я хочу, уже здесь.
Ее руки обвивают
– Ты дрожишь, малыш.
– Да, - соглашаюсь, потому что отпираться глупо.
– Прости. Прости меня, коша. Пожалуйста, прости, - зарываюсь ей в волосы, умирая в ее объятиях и сходя с ума от ее запаха.
27 глава
Костя
Открываю дверь и пропускаю Лилю вперед, вхожу следом, запираю дверь и нагоняю ее. Ловлю в объятия. Выпускать из рук не хочу.
– Как твоя голова?
– спрашиваю негромко у ее уха, носом проехав по щеке.
– Раскалывается, - отвечает негромко и недовольно, сильнее вжимаясь в меня. А потом шумно выдыхает и качает головой.
– Хотя кому я жалуюсь? По моей милости тебе болела и похлеще.
– Пустяки, - отмахиваюсь, разворачивая ее к себе. Беру лицо в ладони и поднимаю к своему.
– Почернел, - хмурит брови, коснувшись кожи рядом с моим фингалом.
– Значит, скоро сойдет, - боднул ее лбом, чтоб не хандрила из-за моих синяков. Все в прошлом. Оно меня не печалит. А вот будущее видится радужным. Ососбенно теперь, когда ее отец официально отпустил ее ко мне. На всю ночь.
– Ты знаешь, что произошло на улице?
Вздыхаю. В то время, как я пребываю в каком-то невероятном воодушевлении, моя малышка возвращает себя в неприятную сцену, свидетелем которой стала. И нужно проговорить это, чтоб она отпустила ситуацию и вернулась ко мне.
Провожаю ее к кровати, усаживаю и присаживаюсь рядом, настраиваясь на разговор.
– В крайне общих чертах. Мне было сказано держать Марка в дом и не выпускать ни под каким предлогом.
– Да, мне тоже. Папа избил отчима Кати?
Я задумчиво поворачиваю голову к Лиле.
– Это был отчим Кати?
– Да. Думаю да. До того, как мы ушли, он назвал ее падчерицей.
Я нахмурился, пытаясь сопоставить услышанное. Почему этот мужчина явился сюда, почему дядя Матвей был в такой ярости и почему ни под каким предлогом нельзя было допускать его конфронтации с Марком. И все ответы, которые приходят на ум, мне очень не нравятся. Потому что дурно пахнет вся эта история. Очевидно, что отчим Кати нехороший человек. Слышал, как Глеб упоминал о том, что у них есть управа на него в случае чего. Надеюсь, случай не наступит и он поймет, что являться сюда снова и нервировать беременную Катю не стоит.
– Возможно, он узнал о ребенке и хотел заставить ее избавиться от него, поэтому дядя так разозлился?
Я не сразу понял, что последнее предположение произнес вслух. Лилю передернуло.
– Он испугал меня. И его взгляд на Катю. Надеюсь, больше он не сунется сюда, побоится папу.
Лиля перевела взгляд на меня и вдруг улыбнулась.
– Ты не побоялся.
Я улыбнулся в ответ и просто пожал плечами.
– Я хотел, чтоб ты уснула в моих объятиях. Тут будет спокойно, у вас едва ли. А ты итак пострадала, Цветочек.