Защитник
Шрифт:
— Объясни мне их, — настаивала я.
Боулдер, не останавливаясь и перепрыгивая за раз по две ступеньки, взлетел по лестнице и только когда мы вошли в нашу комнату, повернулся ко мне лицом.
— Перл — член Совета, что равносильно правителю, так что вполне логично, что Хан оказывает ей высшую честь, защищая ее сам.
— Нет, не логично, — запротестовала я. — Он должен править целой страной, ему будет некогда приглядывать за ней.
— Он найдет время.
— Что ты мне не договариваешь? — допытывалась
— Ты видела, что сегодня произошло между Магни и Ханом? — спросил он раздраженно.
— Они поссорились.
— Да. И эта ссора была из-за Перл. Магни хочет допросить ее и оказать на нее давление.
— А-а, так Хан защищает ее от своего брата? — осенило меня.
— Да. Магни — второй по старшинству в Северных землях. Финну будет трудно отказать ему, если он захочет поговорить с Перл. Только один человек превосходит Магни по званию.
— Хан, — выдохнула я, широко раскрыв глаза. — Но будет ли он с ней добр?
Боулдер выдохнул.
— Кто его знает? У него мало опыта общения с женщинами, к тому же он привык добиваться своего.
— Но он ведь не причинит ей вреда?
Боулдер не смотрел мне в глаза, и это меня встревожило.
— Скажи мне, — настаивала я.
С расстроенным видом он, наконец, тяжело вздохнул, подошел ближе и зашептал мне на ухо:
— Будем надеяться, что она его не разозлит. Хан может быть настоящим козлом.
— Почему ты шепчешь? — прошептала я в ответ.
— Просто так, — вздохнув, Боулдер отошел в сторону и снял рубашку, обнажив свой рельефный пресс. Я смотрела на него как зачарованная и немного устыдилась своей реакции на него.
Он был воплощением мужественности, которую я с детства считала чем-то плохим. Но мое тело реагировало, я почувствовала, как мои щеки запылали, а в нижней части живота разлилось тепло. Мужчины чуть не уничтожили нашу цивилизацию, Северяне, безусловно, были жестокими и примитивными во многих отношениях, но у них было несколько положительных качеств. По крайней мере, в Боулдере. Те чувства, которые он во мне пробуждал, когда мы разделяли физическую близость, были приятны. Очень приятны!
— Что-то не так? — спросил он и опустил взгляд на свою грудь.
Я резко отвела от него взгляд, покраснев.
— Нет, я просто задумалась о Перл, — солгала я.
Он насупился.
— Не беспокойся об этом. С ней все будет в порядке. Хан не… — он осекся, но тут же добавил. — Я имею в виду, что у него есть и хорошие стороны.
Я хмыкнула, моя врожденная вежливость взяла верх над моим разочарованием.
— Он хуже всех!
Боулдер проигнорировал мою вспышку и отыскал тонкую темно-серую кожаную рубашку, в которую собрался облачиться.
— Ты не можешь это надеть, — указала я ему.
— Почему? — спросил он и продолжил одеваться.
— Это оскорбительно, — пожаловалась
Боулдер закатил глаза.
— Кончай драматизировать, Кристина, это моя любимая рубашка, и я, черт подери, ее надену.
— Но Перл сочтет тебя варваром.
Он склонил голову набок и подошел ближе.
— Тебя это беспокоит?
Я встретилась с ним взглядом.
Он снова задал свой вопрос, но уже несколько иначе.
— Ты хочешь, чтобы я ей понравился?
Моя грудь поднялась в глубоком вдохе.
— Похоже на то.
Его взгляд смягчился, и он погладил меня пальцами по щеке.
— Ты влюбляешься в меня.
— Не правда, — стала защищаться я.
С легкой усмешкой Боулдер поцеловал меня в лоб, а потом развернул и шлепнул по заднице.
— Тогда найди мне то, что заставит тебя мной гордиться.
Ошеломленная зудящей болью от его ладони, я отошла на несколько шагов, прежде чем обрела голос.
— Ты только что ударил меня?
Сзади послышался смешок.
— Нет, любовь моя, я легонько тебя шлепнул.
Мой разум поглотило смятение. Боулдер явно меня ударил. Насколько мне было известно, насилие в семье осталось в прошлом, я была готова поклясться, что если кто-нибудь когда-нибудь поднимет на меня руку, я немедленно об этом сообщу.
Пока я стояла в ошеломлении, пытаясь соотнести фразу «любовь моя» с актом насилия, Боулдер подошел сзади и обвил меня руками.
— Я польщен, что ты хочешь, чтобы я понравился Перл, — прошептал он мне на ухо.
— Ты ударил меня, — повторила я, не в силах смириться с таким оскорбительным поведением.
— Только трус может ударить женщину, Кристина. Я просто игриво шлепнул тебя по заднице, потому что мои руки так и тянутся к твоей потрясающей попке. — Он прикусил мочку моего уха и стал жадно мять мои ягодицы своими большущими руками. — Я бы мог раздеть тебя и впиться зубами в твою кремовую кожу, она восхитительна.
— Сначала ты ударил меня, а теперь хочешь укусить, — сказала я и попыталась оттолкнуть его от себя.
— Тебе было больно… или это возбудило тебя? — поддразнил он своим низким голосом.
«О, нет…» — снова ощутив влагу между ног, мне стало стыдно. В университете я принимала участие в дискуссиях о просвещении современного общества и утверждала, что женщины эволюционировали с тех времен, когда мы позволяли мужчинам доминировать над нами. Я также утверждала, что женщины в прошлом страдали из-за низкой самооценки, и это объясняло, почему они позволяли мужчинам сексуальное насилие.