Защитники Русского неба. От Нестерова до Гагарина
Шрифт:
«Готовясь к вылету, — вспоминает Лавриненков, — мы в землянке при свете коптилок прокладывали на картах маршруты, деловито переговаривались между собой, и каждый с нетерпением ждал предстоящий боевой вылет.
Как всё начнётся? С чего? Мы думали, что прежде всего прогремит могучий гром, а услышали обычный глухой залп. А через секунду после него началось такое, что вздрогнула под ногами земля.
Мы стояли на берегу Волги. От вала огня, от беспощадной смерти, посланной советской артиллерией на головы врагов, нас отделяла лишь полоса воды».
«Многое зависело от первого вылета. Он просто обязан был быть
Однажды Аркадия Фёдоровича попросили выступить на встрече по случаю 65-й годовщины победы под Сталинградом. Обращаясь к залу, он, в частности, сказал:
— Вы знаете, когда я шёл сюда, мне было радостно и очень тревожно, ведь прошло целых 65 лет. Это же целая жизнь. Думал ли я тогда, выруливая на ночное задание, что я через 65 лет буду вот тут выступать перед вами! Я думал, что это, может, мой последний взлёт.
Каждое предрассветное утро начиналось так:
— Соколы! Я «Сокол-15», как меня слышите, приём?..
ГЕРОЙ
1 мая 1943 г. А.Ф. Ковачевичу было присвоено звание Героя Советского Союза. За день до дня рождения. Так уж получилось, не специально!
Когда я держал в руках наградной лист на Аркадия Фёдоровича, аккуратно подшитый в архивном деле в Подольске, то удивился его краткости и конкретике. В нём нет никакой «воды» или «водицы», каких-то особо красивых слов. Всё очень чётко до прямолинейности. Может быть, потому что этот документ первым подписал сам Лев Львович Шестаков?
«Тов. Ковачевич участвует в Отечественной войне с 22 июня 1941 г., за период боевых действий с немецкими захватчиками произвёл 356 боевых вылетов, провёл 58 воздушных боёв, сбил лично 13 самолётов противника и в групповом бою 6 самолётов противника.
Из них: после последней правительственной награды участвуя на Сталинградском фронте, произвёл 65 боевых самолётовылетов, провёл 28 воздушных боёв, сбил лично 6 самолётов противника и в групповом бою 3 самолёта противника».
После перечисления сбитых указано: «На все сбитые самолёты противника имеются подтверждения. До прихода в полк командовал эскадрильей. Его эскадрилья на Сталинградском фронте произвела 96 боевых самолёто-вылетов, произвела 43 воздушных боя и сбила 15 самолётов противника.
Тов. Ковачевич личным примером воспитывает своих лётчиков. Волевой, требовательный к себе и подчинённым командир. В настоящее время назначен командиром эскадрильи. За мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими оккупантами при защите г. Сталинграда, достоин высшей правительственной награды звания "Герой Советского Союза"».
Шестаков подписал наградной лист 2 февраля 1943 г., командир 268-й истребительной авиационной дивизии полковник Сиднее 7 февраля 1943 г. и, наконец, командующий 8-й воздушной армией генерал-майор авиации Хрюкин 11 февраля 1943 г.
Так командир эскадрильи с синими капотами (Амет-Хан Султан был командиром эскадрильи «желтоносых», а А.В. Аллелюхин командовал эскадрильей с красными капотами) стал официально признанным Героем…
О том, как чествовали Героев, Аркадий Фёдорович рассказал следующее: «Получать звёзды, по-моему, нас прибыло человек восемь. Был командующий
Мы зашли в столовую, а лётчики всего полка сидят за столами и ждут. Отвинтили эти звёзды и ордена и в кружку с водкой. И она пошла по кругу. Так вот выпили, поздравили и всё. Гордости у меня никакой не было. И лишь посещала одна мысль: "Теперь мне нужно ещё лучше работать"».
А тем временем, по мнению аналитиков немецкого командования, «битва за Сталинград, с чрезвычайно высокими потерями лётного состава и материальной части, оказала негативное влияние на будущее немецкой авиации на русском фронте.
В то же время Сталинградская битва ясно доказала, что возросшая мощь ВВС РККА стала реальным фактором, серьёзно подрывающим былое господство в воздухе. Даже высокое мастерство немецких лётчиков… не могло уже существенным образом повлиять на эту изменившуюся ситуацию». Об этом говорят многие факты.
«9-й гвардейский истребительный авиаполк воспитал много прекрасных лётчиков, — говорит Аркадий Фёдорович. — На их счету не один десяток сбитых вражеских самолётов. Сам же полк с декабря 1942 по декабрь 1944 года в боях потерял лишь 5 лётчиков.
Когда-то мы сбили Ме-110 и в планшете лётчика нашли приказ фон Рихтгофена, который предписывал своим пилотам не вступать в бой с нами, если нет численного превосходства…»
«14 февраля 1943 года был освобождён Ростов, — свидетельствует В.Д. Лавриненков, — а через четыре дня мы приземлились на тамошнем аэродроме. Зима стояла холодная, многоснежная, ветреная. Авиагородок встретил нас воем метели и чёрными стенами сгоревших зданий. Сотни ростовчан, кое-как одетых, обутых, расчищали стоянки для самолётов, разбирали кирпич на подступах к уцелевшим частям домов, засыпали и утрамбовывали воронки. Штаб полка обосновался в одной из комнат разрушенного аэропорта. Нас, лётчиков, разместили в ближайшем пригородном посёлке. В течение нескольких дней все мы занимались обезвреживанием снарядов и мин. брошенных противником, и обнаружили огромные запасы пороха. Кое-кто из ребят, шутки ради, стал устраивать опасные "фейерверки". Один из таких "фейерверков" увидел командир полка. Но его приближение вовремя заметили не в меру разрезвившиеся лётчики и все как один скрылись. На месте "преступления" он застал только Николая Остапченко, который случайно подошёл туда ради интереса.
— Что здесь творится? — строго спросил Шестаков.
— Фейерверк, товарищ подполковник, — спокойно ответил старший сержант.
— А где же "фейерверкеры"? — пошутил Шестаков.
— Разбежались, товарищ подполковник.
— Понятно. Но вы-то почему стоите? — строго взглянул командир на невозмутимого Остапченко.
— Даже сам не знаю.
— Не знаете? В следующий раз будете знать. Пять суток ареста! Можете идти!..»
Так начинался для лётчиков 9-го гвардейского полка новый этап войны…