«Засланные казачки». Самозванцы из будущего
Шрифт:
Помощник командира комендантского взвода 269-го полка 90-й бригады 30-й стрелковой дивизии Пахом Ермолаев
– Кто ж знал, товарищ Либерман, что этот револьвер не пульками, ядовитой дрянью стреляет!
Ермолаев виновато посмотрел красными, как у кролика, глазами. Нехорошо получилось – решили проверить захваченный у офицеров короткоствольный «бульдог», типично бабское оружие, как он знал, а тот не пулю в стенку послал, а сноп ядовитого газа.
Окна закрыты –
А если бы раза два выстрелил, как Либерман ему приказал?
– Хорошо, что ты патрон с красной головкой не истратил, – чекист, напротив, был доволен проведенным экспериментом и светился самой счастливой улыбкой. Правда, картину радости на лице несколько портили такие же кроличьи, растертые пальцами и снегом глаза.
– Тот, наверное, заряжен совсем смертельным газом, который вдохнешь и сразу помрешь в одночасье.
– Так давайте проверим? По овцам в закутке выстрелим, а как помрут, то мы тогда…
– Сиди уж, проверяльщик на мою голову. Надо эти патроны все до единого нашим ученым дать, чтобы они научились нужное вооружение для республики советской делать. Ценности они теперь просто неимоверной, а ты стрелять для забавы хочешь, товарищ Ермолаев?!
– Никак нет, не подумавши я ляпнул.
Пахом сконфуженно поник головою, спрятав руки в карманах шинели. В доме было до сих пор холодно, несмотря на то, что несколько часов топились печи. Ведь выбитые окна только сейчас кое-как заделали, тщательно проветрив все здание.
– Ты следующий раз головою думай!
Чекист неожиданно взъярился свирепым бобром, что в здешних местах когда-то обитал. И тут же остыл, видно поняв, что несколько перегнул палку – ведь приказ стрелять для проверки именно он отдал.
– Ладно, что было, то было!
После некоторой, но томительной паузы, пройдясь немного по горнице, чекист подошел к столу. И пододвинул к Пахому знакомые награды, отобранные от пожилого офицера.
– А что по их поводу думаешь?
– Насчет «венка» скажу – дешевая подделка из жести, а настоящий знак из серебра. Тяжелый он, солидный – таким офицеров награждали, что на Кубань с генералом Корниловым пошли. А этот будто на коленке делали, из двух скрепленных жестянок. И лента на нем иная, а должна быть георгиевской, – Пахом говорил уверенно, знающе. Но, взяв в руки синий с белым эмалевый крест, на такой же двухцветной колодке, надолго задумался.
– С крестом сложнее. Металл похож на тот, что на капоты аэропланов ставят. Люминий вроде…
– Алюминий, – поправил его Либерман.
– Вам виднее,
Немедленно согласился Пахом, пожав плечами. Но, видя настойчивый взгляд чекиста, умолкать не стал, продолжил говорить дальше, тщательно подбирая слова.
– Что у них серебра с золотом нет, чтоб из этого алюминия кресты делать? Не слышал, чтобы его использовали для чеканки.
– Но зачем тогда офицеру такие подделки носить? Потерял он их, что ли, и дубликат себе справил?
– Дубли как?
Ермолаев опять задумался, катая языком незнакомое слово. Затем выдал свою версию.
– Многие офицеры настоящие ордена прячут, а носят вот такие подделки. Мало ли что может быть, в бою всякое случается, а потерять такой знак обидно. А крест казачий, иначе бы на нем скрещенные мечи были бы наложены, а здесь шашки.
– А войско какое награду учредило сию и за какие заслуги?
– Того мне не ведомо. Нужно поспрашивать офицера строго, пусть сам скажет правду.
– Поспрашиваем, и сейчас же, не откладывая в долгий ящик. Сходи сам за ним, – угрожающе протянул чекист, но тут, словно спохватившись, ткнул пальцем в третью награду.
– А как понимать прикажете вот эту медаль на георгиевской ленте, на которой адмирал Колчак изображен? Коего расстреляли всего месяц тому назад и в прорубь опустили?
– Сие серьезно. Его в феврале «разменяли», а они в его память уже медаль учредили, да боевую, на такой же ленте. И награждать стали. А раз эти с Иркутска…
– То там подполье уже крепкое, со связями, раз медалюшка эта на свет появилась. – Либерман скривил губы. – Вот потому мы его сейчас и поспрашиваем, и крепко. Ты уж сам за ним сходи, товарищ Ермолаев, да бойцов надежных рядом держи. Хоть связанный, но опасен, как бешеная собака, с таким настороже нужно быть!
Глава девятая. Александр Пасюк
В просторной комнате было всего два человека – молодой еврей в кожаной куртке, явно играющий роль чекиста, да один старый «знакомец», что заехал прикладом ему в зубы, но плохо – не прошло и дня, как подъесаул вырвал из его щеки этими же зубами клок мяса.
От кровожадных взглядов, встретивших его на пороге, Пасюк поежился, и стало ему очень даже жутко. За эти часы он уже понял, что эти умалишенные, полностью сдвинутые на Гражданской войне мужики ему ни за что не простят своих товарищей, что были его руками заколоты, да Артемовым пришпилены штыком к бревенчатой стене.
Им самое место в психиатрической лечебнице – так он давно решил, но кто их туда загонит?!
Такие морды прокурором да ментами пугать бесполезно, да и на любого судью с прибором положат, раз такими делами занялись.