Заслон(Роман)
Шрифт:
— Десять человек, — крикнул он хрипло, — десять пойдут со мной. Остальные ни с места! — Алеша шагнул к нему, увидел рядом Виктора, реалиста Бондаренко, еще каких-то незнакомых.
— Я сказал десять! Эти вот пойдут и эти… — Он повел их в сторону смежного с Залетаевским двора, пятерым приказал спрятаться за поленницу, с остальными по пожарной лестнице поднялся на чердак. Белогвардейские пулеметчики простреливали улицу сосредоточенно и деловито и даже не обернулись. По-домашнему шипел посредине чердака примус, в большом зеленом чайнике булькала вода.
Все было кончено в одно мгновение. Оба
— Кипяточек, — сказал он с сожалением, — горяченький…
Не взглянув на убитых, они спустились по внутренней лестнице вниз — дом казался необитаемым — и вышли с парадного хода.
Владимировские снова растеклись по своим улицам. На площади, у кафедрального собора, вылетел навстречь казачий разъезд и без единого выстрела крутанулся обратно. Еще прошли квартал, и тут с Кондрашевской гостиницы зататакали пулеметы. Упал Журкин, и рядом с ним полегло еще четверо. Послали связного к варягинцам: «Обойдите, мол, со двора, нам к Кондрашевке не подступиться». Похватали убитых и кинулись к Американскому переулку, а там невесть что творится. Из мак-кормиковского склада, что чуток наискось от гостиницы, повытасканы конные грабли, косилки, жатки да выставлены поперек дороги, а за ними нагромождены прилавки и всякая магазинная рухлядь. Ни пройти ни проехать: белые с пулеметом за баррикадой залегли. Поливают улицу свинцом вдоль и поперек. И назад уж хода нет — отчаянная пальба. Тут высочинский отряд выручил журкинцев, — зашел белым в тыл, ударил. Рванулись оборонцы вперед, в жатках, косилках запутались, под конные грабли прячутся.
— Бей их, ребята, нещадно!
— За Журкина, за товарищей наших!
От гостиницы варягинцы подоспели, управились и там. А к белякам подмога от реального бежит. Сошлись лоб в лоб, в рукопашную стали биться. Гимназисты, реалисты, хлипкие, тонконогие, в коротких шинелях, побросали оружие, к Амуру кинулись. Пусть уходят подобру, никто за ними не гнался. Подобрали своих раненых и убитых, занесли в женскую гимназию, синюю. Выставили охрану, а сами — тут все на пятачке — в бывшую Земскую управу:
— Даешь Гамова!
— И Бекмана, шкуру, в придачу!
Вышибли двери: темно и пусто. Рядом казначейство, там и того темнее. Ресторан «Венеция» зеркальными окнами подмигнул. К черту! У всех одна думка: главных закоперщиков захватить и судить судом народным. Не упустить бы, эх, не упустить!
— Не упустим! Накроем. В губернаторском доме они. Сыпь, братва, туда! — Бежали, пригнувшись, городским садом. Остановились с опаской у распахнутых дверей. Ветер те двери качает, и горят по всему дому лампы в сто и более свечей. Никого…
— Чудно!
— Ай все подохли?!
— Гамова бы изловить!
— Изловим! Не иначе в казармы убег!
— Будет прохлаждаться! Три квартала отсель всего…
В казачьих казармах тоже ни души. Смущенно переглядываются красногвардейцы: не на Верхне-Благовещенск же идти. Не было от штаба такого приказу. Вдруг почудились выстрелы. Выстрелы и есть.
— Братцы, то ж варягинцы бьются на берегу!
Срывая на ходу сине-белые повязки и подхватывая полы шинелей, катилось на Сахалян по амурскому льду белое полчище. Смеялись им вслед зазейские хлеборобы и матросы:
— Швыдче
Слева, над устьем Зеи, навстречу беглецам поднималось солнце.
…Начальник тюрьмы, с острым, иссиня-бледным лицом, представительный мужчина, встретил красногвардейцев у ворот и протянул связку ключей:
— Милости прошу, давно поджидаю.
— Что за шутовство, — вспыхнул Комаров. — Где члены Совдепа? Мухин где?
— Куда ты наших законопатил? Живы ли? — выкрикнуло с тревогой несколько голосов.
— Слава богу, все в порядке, — клацая зубами, заверил тюремщик, — слава…
— Ты, богомолец, нам зубы не заговаривай, — выдвинулся вперед Померанец, — пусть охрана оружие сложит. Тут вот у ворот!
— Охрана бежала-с, — торопливо заверил начальник, смущенно поигрывая ключами. — Честное благородное, бежала! Вчера выпустили всех уголовных. К политическим я не допустил. Вот ключи от камер, вот…
Членов Совдепа вынесли из камер на руках и стали качать на утрамбованном дворе. Начальник тюрьмы умильно улыбался, тюремщик хотя и спасал свою шкуру, но сказал чистейшую правду. Еще накануне, едва Гамов, очистив казначейство, умчался в Верхне-Благовещенск, его клевреты порешили, наводнив город отребьем, терроризовать жителей и, расправившись с руководителями большевиков, объявить это действиями народа. Но тюремщик не выдал им политических, мотивируя свой отказ отсутствием на отношении подписи Гамова.
— Это особо важные преступники, — твердил он, — подписи начальника конвоя недостаточно. Уж поверьте, я знаю свое дело.
Его педантичность и спасла жизнь большевикам, вернее, отсрочила расправу.
Месяц спустя после гамовского мятежа полковник французского генерального штаба Пишон в своем докладе французскому же посланнику в Пекине расценил это событие так:
«…На Амуре казаки, которых было около 35 тысяч, не смогли ничего сделать. Дисциплина у них пошатнулась, и вообще наблюдается разложение. Атаман Гамов в Благовещенске сумел поднять против большевиков лишь совершенно незначительное количество казаков, именно тех, которые подпали под его непосредственное влияние…»
Пишон мог бы к этому добавить, что незадачливый атаман удрал в Сахалян, прихватив и деньги из казначейства, и семью еще до начала боя.
Не покрыли себя лаврами и поверившие атаману члены «Союза учащихся средних учебных заведений», пытавшиеся огнем и мечом утвердить в родном городе «войсковое правительство». Сбегав в Сахалян, они потихоньку возвращались обратно, убедившись, что Гамов не даст и ломаного гроша для удовлетворения их сильно разыгравшегося от прогулки за Амур аппетита.
В конце марта 1918 года в Благовещенске собрался 5-й войсковой круг Амурского казачьего войска, принявший решение:
«Амурское казачье войско, как отдельную сословную единицу, упразднить и слиться в одну семью со всем крестьянством Амурской области для совместной работы на благо всего трудового народа».
А десять дней спустя объединенный съезд крестьян и казаков постановил, что «…отныне Амурская область является автономной Амурской Социалистической Советской Республикой как составная часть Великой Российской Советской Республики».