Заслони меня собой
Шрифт:
– Вызывали? – настороженно спросила я, вытирая ладони об передник.
Может, обокрали кого-то? Точно, здоровяк за столом – потерпевший, а парни на дверях из полиции. Придумав версию, я успокоилась.
– Входите, Рита, – забормотал Федор. – К вам дело.
В центре кабинета прямо на ковре стояло черное пластиковое ведро, полное воды. Наверное, уборщица забыла.
– Убрать, да? – я расслабилась и схватилась за ручку, намереваясь вытащить ведро в коридор.
– Оставьте! – разозлился Федор.
Здоровяк сделал молчаливый
Мне стало не по себе. В кабинете повисла тяжелая пауза.
Мужчина смотрел вниз, рассматривая столешницу, словно я не заслужила внимания. Палец задумчиво касался ножки бокала.
– Что заказали за седьмым столиком? – низким грудным голосом спросил он.
– Как всегда, – пробормотала я. – Сом в сухарях, соте, стакан минералки. Водку.
Я автоматически взглянула на коктейль. В ярком свете казалось, что вишневый сок светится. Если у Ярцева удачный день, он брал «Манхеттен». Словно вторя мыслям, мужик пододвинул бокал ко мне.
– Отнесите напиток господину Ярцеву. За счет заведения.
Каждое движение было плавным, словно пропитанное вековым спокойствием – мужчина напоминал скалу. И внешне, и внутренне. Наконец он поднял глаза и взглянул на меня впервые за весь разговор.
И эти глаза сказали всё: мертвые и безразличные. Глаза социопата.
– Несите, Рита. Не заставляйте гостя ждать.
Глава 2
Я обернулась на двоицу за спиной, комкая край передника.
Что в бокале, интересно? Снова взглянула на рубиновый напиток, и воображение подсунуло картинку: в бокал вливают яд, а затем убивают Ярцева моими руками.
В зале у нас камеры, а во внутренней части кафе – нет. Если будут восстанавливать мой путь, следователь увидит, как я принимаю заказ, ухожу, а затем возвращаюсь с «Манхеттеном» и предлагаю его Ярцеву.
– Он коктейль не заказывал, – тщательно всё взвесив, возразила я.
– Разве вас это касается? – здоровяк нахмурился, впервые выдав человеческую эмоцию. – Я сказал, отнесите.
Неожиданно я разозлилась. Не надо вмешивать меня в чужие дела! Меня дома муж на диване ждет. И что они сделают в людном кафе, где масса посетителей, персонала и Татьяна Алексеевна?
– Простите, нет, – уверенно сказала я. – Я вас не знаю, и просьбы друзей Федора выполнять не буду. Здесь его отец настоящий хозяин, вот если он скажет…
– Лицо не испорти, – перебил мужчина.
Я ощутила движение сзади, но не успела обернуться. Меня схватили за шею, заломили руки и силой поставили на колени. Туго завязанный длинный фартук совсем сковал движения.
Все произошло так быстро, что я растерялась. Это о моем лице шла речь?
– Что вы себе… – начала я и меня с головой окунули в ведро.
Ледяная вода обожгла кожу, я распахнула глаза, но вокруг была чернота. В панике дернула плечами, пытаясь освободить
Через секунду меня вытащили. После ледяной воды воздух казался бархатным и горячим. Я испуганно вдохнула и закашлялась. Мокрые волосы облепили щеки, за воротник текло. Шею жгло от боли – за нее меня держали, не давая встать.
– Что вы делаете? – голос стал хриплым. – Отпустите меня!
Мужик за столом безразлично играл с ножкой бокала.
– Госпожа Охмелюк, вы неверно поняли ситуацию, – сказал он. – Сейчас вы вытретесь, возьмете бокал и отнесете, – он снова взглянул мне в глаза, – за седьмой стол.
Я набрала воздуха, намереваясь заорать в голос, но меня снова сунули в ведро, надавив на плечи. Я дернулась, извиваясь, как червяк, попыталась задом-наперед отползти от ведра, но вырваться не сумела.
– Просто отнесите, – закончил он, когда меня отпустили. – Это все, что требуется. Тогда вернетесь к своему дражайшему мужу, любимому брату, насколько я знаю, ваша бабушка недавно скончалась, соболезную. Будет печально, если та же участь постигнет остальную семью.
Какое-то время я просто дышала, пытаясь прийти в себя после ледяного душа.
Никакой он не психотерапевт и не адвокат. Бандит или бизнесмен – обычно с ними пытаются расправиться, но почему моими руками?
– Хотите в живот? От одного удара разрыв селезенки.
– Я отнесу, – тихо, с хрипотцой согласилась я. Кем бы они ни были, а мне с ними не тягаться.
– Вы умная женщина, – заметил здоровяк. – Приведите себя в порядок.
Я поднялась, едва опираясь на дрожащие ноги. Мне предложили полотенце, пока я вытирала волосы, а затем связывала их в кренделёк, чтобы не бросалось в глаза, что они мокрые, все трое наблюдали за мной.
Я убрала с лица раскисшую косметику, подошла к столу, молча забрала бокал и, подстелив салфетку под донышко, понесла в зал.
Один вышел следом.
Как надсмотрщик он двигался в нескольких метрах позади. Вылить это говно и взять новый «Манхеттен» не смогу. Я смотрела под ноги – на линолеум в ярких цветах, лихорадочно ища решение.
Оказавшись в зале, я медленно прошла между столиками. Мой надсмотрщик вышел на крыльцо, закурил, заблокировав выход, и, как волк, следил за каждым шагом. Меня окутала легкая, мелодичная музыка и тихие звуки кафе. За вторым столиком громко захохотала девушка, я вздрогнула.
На слабых ногах я остановилась перед Ярцевым и поставила бокал с краю. Не решилась отдать ему в руки. А край стола – это нейтрально и ненавязчиво.
– Комплимент от бармена…
Сейчас он заметит, что на форме официантки мокрые пятна, тушь размазалась вокруг глаз, а руки трясутся…
– Еще медленнее нельзя? – враждебно буркнул его собеседник. – Где заказ?
– Не готов…
– Я водку заказал! Что вы там готовите?
– Брось, – Ярцев тепло улыбнулся мне. – Спасибо вам.