Заслуженный гамаковод России
Шрифт:
Жестоко, вы говорите? Ну почему же: вполне в рамках цивилизованного общества: или ты кушаешь, или тебя кушают. Разумеется, по всем правилам, установленным свыше: кто ж позволит их нарушать? С гарнирчиком и соусом. И с предварительным умерщвлением: мы же не садисты? Хотя, естественно, есть ещё и постные дни: вот тогда и не думай даже об этом, а то окажешься – где следует. Под микитки тогда тебя, бяку этакого – и в воронок. А там сам знаешь, что бывает.
Как вы сказали? Голословные утверждения? А это вы напрасно: а то я обижусь и такое расскажу, что вы потом месяц спокойно спать не сможете. Или хотя бы пару дней: уж точно. Но я всё же не садист: не буду я вас мучать и жуткие кошмары навевать. И лучше чем-нибудь попроще и поспокойнее займёмся.
Ну, например, в последнее время много животноводов развелось: которые успешно откормом
Не всяких гадостей, не всяких: до известного уровня. Начиная же с некоего слоя, определяемого суммой на счету в банке, ситуация становится несколько иной: тута у них тишь да гладь. Хотя – признаюсь по секрету – всё самое интересное именно там и делается. Но вы, извините за вопрос – насколько я заметил – жить пока хотите? Вот и я тоже. И потому даже если я, выбравшись из подлеска и поднимаясь выше и выше, и проникаю в верхние этажи этих джунглей, то действую аккуратно и внимательно: кругом ведь сплошные ловушки, и пространство сверху донизу опутано лианами и паутиной, и требуется осторожно и тщательно обходить все тёмные и подозрительные места: может, там давно ждёт и сидит в засаде жирное мохнатое чудовище, только и ожидающее, чтобы ты коснулся тонкой ниточки и прилип к ней, и тогда уже он резво выскочит из укромного убежища и вопьётся толстыми жвалами в твоё тело, чтобы насытить полупустую утробу. Помощь? Откуда там может быть помощь, вы что – смеётесь? Когда-то, впрочем, обитали там и птицы, питавшиеся пауками: только их оказалось слишком уж мало, и с успехом организовавшись – против общего врага – пауки в конце концов выпотрошили их гнёзда, и когда умерла последняя из них, то пауки стали полновластными хозяевами: никого и ничего не боящимися. Кроме своих собратьев, разумеется: которые пожирнее и с более сильными жвалами.
Многие из них, кстати, живут стаями и все вместе одну территорию защищают: так легче охотиться и обороняться. Как от кого? От других пауков: которые не прочь их сектор к своему собственному присоединить: вместе с самками и дичью, там обитающей. Вы что же решили: раз они там хозяева, то и живут себе спокойненько? Ни в коем случае: не в их это характере. И довольно часто – когда дичи становится недостаточно для прокорма – они даже спускаются ниже – видели бы вы их экспедиции! – трещат стволы, гнутся ветви, обрываются скомканные листья, и даже прочные лианы с трудом держат непомерную тяжесть – и всё попавшееся на дороге оказывается пойманным и закрученным прочнейшей блестящей паутиной, и когда нагруженные добычей старатели покидают территорию, то страшно становится смотреть на оставленные следы, и долго ещё угодья будут оставаться незаполненными. Неприятная картинка, одним словом.
Но не все они, конечно, живут кучами: иногда встречаются старые жирные самцы с особо мерзким характером: они просто ни с кем не в состоянии ужиться, и потому обитают самостоятельно. То есть самостоятельно от других самцов: потому как самки – хотя бы парочка – при них почти всегда имеются. Попробуй тронь такого! Если и нападать на него, то только большой компанией, но и тогда нет гарантии: что все останутся целыми и невредимыми. Потому обыкновенно таких и не трогают: если только он сам на кого-то не бросится – вот тогда разворачивается побоище! – трясутся деревья и опадают листья и надорванная кора, и мелькают откушенные лапы и ошмётки хитиновой оболочки, пока чьи-то обгрызенные останки не замрут опечаленно среди ветвей – перед долгим падением на землю. Хотя нет, пардон: ничего не должно пропадать, и труп врага тоже переваривают и поглощают.
Паучихи? А что паучихи? В тех джунглях у них одна только забота: найти самца побольше и потолще. И чтоб жвала были посильнее. Уж тогда-то он не даст её в обиду, и в кладовке всегда будет висеть парочка подопревших трофеев, которые
Потому, кстати, часто и оказывается: у самых жирных пауков – не одна самка, а несколько. Очень разумное решение, надо заметить: с точки зрения продолжения вида, а также его расселения по нишам, занятым другими обитателями. Так что паучья экспансия, безусловно, идёт своим ходом и даже набирает обороты: постепенно они осваивают и нижние этажи, вытесняя законных хозяев, слабых и беспомощных: куда уж им тягаться с ураганом несущихся лап и лязгающих жвал, крушащих и режущих всё подряд, и облака паутины, умело сплетаемые и маскируемые на основных тропах и артериях, закрепляют окончательно результат: новая местность оказывается под паучьей юрисдикцией, прочая же живность – оставшаяся, разумеется, в живых – вынуждена отступать в самые недоступные и глухие места: это единственный способ для спасения.
Что вы сказали? Да, конечно: джунгли имеют свои границы. И когда-нибудь, очевидно, наступит момент: пауки займут все ярусы, и ни один уголок не останется свободным и незанятым ими, и тогда придёт новая эпоха: эпоха каннибализма. Начнётся она, конечно же, несколько раньше, и тот, кто захочет остаться и продолжиться, вынужден будет убивать себе подобных, чтобы питаться их сочными телами – вы же не поверите, что ни с того ни с сего они заделаются вегетарианцами? – но и такой этап не сможет длиться вечно, и рано или поздно последний из них – догрызя останки менее удачливого соплеменника – тоже испустит дух, и многоярусный лес, опустошённый и загаженный паучьими тенетами, останется догнивать и доживать последний срок; и спасительным исходом станет нечаянный пожар, который прекратит его агонию и закончит напрасные мучения: так будет лучше и для него самого, и для неблагодарных обитателей, оставивших после ухода в иные миры кучи отбросов, застарелое гнильё и тяжёлую смердящую на всю вселенную округу.
Как вы сказали? Не надо больше? Но вы сами виноваты: я же предупреждал. А я человек, извините, деловой и серьёзный, и обещаниями просто так не раскидываюсь: не до того мне. Кстати, я ведь несколько отвлёкся, а собирался совершенно о другом рассказывать: о кабанчиках. Из которых потом делают душистые окорока и сочную грудинку, а также сало. Так вот с ними всё на самом деле просто: начинается с того, что некая неофициальная структура берёт шефство над молоденькой маленькой – лучше состоящей из одного-двух персонажей – фирмой. Это чтоб меньше хлопот потом было: да и ради надёжности тоже. Вы спрашиваете: а что здесь такого? Вы, безусловно, правы: кто же без покровителей работает? Нету таких больше. Только вот среди подшефных разные попадаются: есть и бездельники, есть и со связями: родственными и дружественными. А для откорма требуется достаточно редкое сочетание: чтоб и работа успешно двигалась, и при этом двигалась сама по себе: без тех самых связей и помощи со стороны. Согласитесь: нечасто возникающее явление.
Взявши же на откорм подобного поросёночка – желательно несколько штук, разумеется: чтоб деликатесов побольше вышло – ему создаются всяческие послабления. Как кем? Неофициальной структурой, естественно: она и с конкурентами поможет разобраться, и со структурами официальными: если почему-либо палки в колёса вставлять начнут; например, чтоб свою долю с него получить. У них же тоже запросы имеются, и так просто мимо них не проскочишь: и всё больше методы работы они у структур неофициальных стали перенимать, ну, вы понимаете? Как почему? Чтоб жить хорошо: это же элементарно. Впрочем, нынче и у любой неофициальной структуры имеются собственные юридический адрес, печать и счёт в банке: на который всем остальным деньги ссыпать приходится.
Что? Кто отказывается? А нету их больше: вывели их, как тараканов дустом. Кто ж против дуста устоять может: вы что, смеётесь? Однако отвлеклись мы с вами что-то: вернёмся всё же к нашим поросятам.
Но что касается хрюшек, то до определённого момента они блаженствуют и продолжают ускоренными темпами набирать вес: и сколько визга и восторга бывает при этом! Ещё бы: их не только никто не трогает, но и наоборот: ублажают и подкармливают питательнейшими веществами, так что в какой-то момент, посмотревшись в зеркало, он вдруг замечает: из маленького поросёночка он превратился наконец в жирного упитанного борова. И вот тут-то и наступает главное: ради чего совершался процесс.