Заставь меня жить
Шрифт:
Пробежавшая мимо Гермиона мимолётно касается моей ладони и коротко улыбается, давая понять, что рада за меня. Я улыбаюсь ей в ответ и вновь посвящаю всё своё внимание близкому человеку.
– Ты не представляешь, сколько я должен тебе рассказать, Гарри!
– отвечает Сириус, поднимаясь впереди меня по лестнице.
– Моё вынужденное нахождение здесь нисколько не радует меня, а в письмах, сам понимаешь, всего не расскажешь.
Я согласно киваю, хотя прекрасно отдаю себе отчёт, что крёстный не видит этого, а в памяти вновь вырисовывается образ мужчины с палочкой в руке, и эти
Члены Ордена.
– Там будет твоя комната, - добродушно заявляет крёстный, кивая в сторону двери в самом конце коридора на третьем этаже.
– Я только вещи отнесу и вернусь, хорошо?
– произношу как можно более беззаботно и, к счастью, обрадованный встречей Сириус не замечает моего волнения.
Как только за моей спиной закрывается дверь, я роняю чемодан. Затолкнув его под кровать, без сил падаю на мягко пружинящий матрас, запускаю пальцы в волосы и с силой сжимаю их.
От усталости и безысходности хочется выть громче оборотня на луну.
Он знает. Он теперь знает, что я нахожусь под незримой защитой матери, но он нашёл способ, как обхитрить древнюю магию. Да, Реддл склонен к позерству и, возможно, он всего лишь хочет запугать меня, но Барти посреди Кингс-Кросс и угроза, которая может нависнуть над членами Ордена, проболтайся я - это слишком серьёзно.
Сколько тайн я храню уже…
Приняв сидячее положение, дышу медленно и глубоко, затем переодеваюсь в домашние штаны и футболку. Взглянув на себя в зеркало, поймав потухший взгляд, но уверенно толкаю дверь и спускаюсь на кухню.
Время обеда незаметно пролетает за ничего не значащими разговорами о Хогвартсе и предстоящем празднике. Никто и словом не обмолвился о чём-либо, связанном с делами Ордена.
Когда обед остаётся позади, Рон и близнецы приглашают меня подняться наверх, но миссис Уизли касается моего локтя, давая понять, что хочет поговорить со мной.
Парни кивают в знак того, что будут ждать меня наверху, и я остаюсь сидеть на своём месте. Гермиона и Джинни одновременно как-то странно смотрят на меня, отчего я незамедлительно хмурюсь, но спешат удалиться под незначительным предлогом. Артур с Сириусом тоже будто сговорились, и всего через минуту кроме меня и Молли на кухне не остаётся никого.
Наложив чары на грязную посуду, тут же тихо зазвеневшую в раковине, женщина садится рядом со мной, а я пытаюсь придать лицу нормальное выражение. Губы так и норовят поджаться от того, что я не знаю, куда себя деть под столь заботливым взглядом.
– Гарри, дорогой, как ты?
– мягкий голос Молли окутывает меня, а я механически выгибаю брови.
– Смотря что вы имеете ввиду.
Добрая улыбка приподнимает уголки губ миссис Уизли. Она проводит ладонью по моим волосам и, положив ладонь на плечо, отвечает:
– Послушай, мой мальчик. Все, кто есть в этом доме, - твои друзья, и ты можешь доверять каждому из нас.
Я мельком заглядываю в глаза понимающей женщине, но тут же отвожу взгляд. Пальцы не могут найти покоя, поэтому я стараюсь как можно незаметнее опустить руки под стол.
– Я прекрасно
– У меня всё хорошо, поэтому можете не волноваться.
Она делает вдох, словно хочет возразить, но внезапно передумывает. Сомнение на мгновение мелькает в её добром лице, но потом она треплет меня за щёку и лучезарно улыбается.
– Как скажешь, Гарри, но не забывай мои слова, ладно?
Облегчённо улыбнувшись в ответ, я уже начинаю выходить из-за стола, но миссис Уизли притягивает меня к себе и обнимает так, как может обнимать только мама.
Жар резко удаляет в лицо и начинает щипать глаза, но я с невероятным усилием утихомириваю эмоции и, пряча взгляд, быстро взбегаю вверх по лестнице.
* * *
К ужину мы успеваем разобрать чемоданы, несмотря на полнейшее нежелание Рона, а также немного прогуляться на заднем дворике. Погода благоволит, тем более здесь столько снега, что руки так и тянутся слепить снежок-другой и зарядить им в одну из огненно-рыжих макушек.
Незаметно нас увлекает снежный бой, и даже уговоры Сириуса оказываются бессильны. Мы с Роном успеваем возвести снежную баррикаду - правда, немного меньше той, что у братьев. Через час игры мне едва удаётся отодрать комья слипшегося снега от шарфа и вытрясти ледяные крошки из-за шиворота. Рон улыбается во весь рот, его щёки окрашиваются в насыщенный пунцовый оттенок, так смешно дополняющий его цвет волос, и я догадываюсь, что мои щёки нисколько не бледнее. Вкупе с взлохмаченными чёрными волосами и круглыми очками это наверняка выглядит ужасно глупо. Мы настолько увлекаемся игрой, что не замечаем, как промокает обувь и замерзают пальцы на руках. Только когда Молли чуть ли не собственноручно загоняет нас обратно в дом, мы почти синхронно понимаем, что не отказались бы от чего-нибудь горячего.
Нашими спасительницами становятся девочки: они успевают сварить чудесный напиток, от которого весь дом наполняется запахами мёда, корицы и кардамона. Желудок моментально делает сальто, но находит временное успокоение в паре-другой кружек сладкого угощения. Носки с заклинанием подогрева, подготовленные заботливой миссис Уизли, добавляют недостающую каплю в общее ощущение домашнего уюта.
Откинувшись на спинку стула, я грею руки о тёплую кружку и с интересом разглядываю всевозможные украшения, развешенные по всему дому. Особенно мне нравится изящная гирлянда из маленьких стеклянных шариков, будто припорошенных снегом. Она обвивает перила лестницы и мелодично позвякивает, стоит до неё дотронуться.
Складывается ощущение, что меня завернули в мягкий и уютный плед, сотканный из тепла зажженных свечей и сияния глаз близких людей. Приятное чувство неги разливается по венам, я будто тону в густом меду, как неаккуратная муха, но мне так хорошо и спокойно, даже немного клонит в сон. Я молчу, но не потому, что не хочу разговаривать. Просто не хочу разрушать это волшебное состояние, подогреваемое тёплой улыбкой Сириуса, счастливым блеском в глазах Гермионы, открытым и кристально-чистым взглядом Рона.