Застава
Шрифт:
Кэмпфер повернулся и снова пошел к задней секции замка.
Здесь он никак уж не встретится с Ворманном. Этот капитан слишком туп и упрям, чтобы найти свое место при Новом Порядке. А значит, он обречен. И поэтому чем дальше Кэмпфер будет держаться от него, тем лучше.
И все же майору нужен был кто-то, чтобы вместе провести предстоящую ночь. Но никого решительно не было.
Инстинктивно сжав ручку пистолета, он начал медленно и осторожно подниматься в свою комнату. Единственная мысль сверлила мозг штурмбанфюрера: «Что если и сегодня меня ждет там какой-нибудь ужас?..».
Огонь
Но теперь перед ней был совершенно другой человек, с упоением и азартом зарывшийся в гору книг на столе. Хотя Магда знала, что все это ненадолго. Его слабое тело скоро потребует отдыха. Он работал сейчас на неприкосновенном запасе энергии, из последних сил.
Однако она не решалась заставить его отдохнуть. В последнее время он потерял почти всякий интерес к окружающей жизни, стал подолгу сидеть у окна, уставившись пустыми невидящими глазами на унылую улицу. Все врачи, которых ей удавалось найти для него, уверяли, что это самая настоящая депрессия, которая вполне обычна у людей с таким состоянием здоровья. Советовали давать ему аспирин, чтобы притупить постоянную боль, и, по возможности, кодеин — когда суставы начинали причинять совсем уж невыносимые страдания.
За какой-то год или два он превратился из полноценного человека в устрашающее подобие живого трупа. Сейчас же в нем на глазах просыпалась жизнь. И Магда не могла позволить себе вмешиваться. Она просто наблюдала. Вот он раскрыл книгу «Де Вермис Мистериис», снял очки и устало потер рукой в перчатке глаза. Теперь, наверное, как раз настало то время, когда можно заставить его прилечь и сделать небольшой перерыв в работе.
— А почему ты ничего не сказал им о своей теории? — как бы невзначай спросила она.
— Что? — Профессор непонимающе посмотрел на нее. — О какой теории?
— Ну, ты ведь сказал им, что не веришь в вампиров, хотя, если я не ошибаюсь, это не совсем так. Конечно, если ты все еще не выкинул из головы свою излюбленную идею...
— Нет, я до сих пор считаю, что, возможно, существовал один настоящий вампир, отчего и пошел столь богатый румынский фольклор на эту тему. Для такой гипотезы есть достаточно много исторических оснований, но это еще не прямые доказательства. А без точных данных я не мог опубликовать никакую статью. И по этой же причине я ничего не стал говорить немцам.
— Но они ведь не ученые.
— Это верно. Зато они пока считают меня ученым, который в силах помочь им. А если бы я рассказал им о вампирах, то они наверняка решили бы, что я просто выживший из ума еврей, абсолютно для них бесполезный. И мне кажется, что у бесполезного полоумного еврея в компании нацистов меньше всего шансов выжить. Ты так не считаешь?
Магда
— Но как все-таки насчет теории? Не думаешь ли ты, что в замке может находиться...
— Вампир? — Отец чуть заметно пожал плечами. — Кто может с уверенностью сказать, что вампиры вообще существуют? Так много было сказок и легенд вокруг них, что теперь и не отличишь, где кончается вымысел и начинается правда. Если, конечно, исходить из того, что эта правда вообще имеет место. К тому же подобных мифов хватает и в Буковине, и в Молдавии, и в западной Трансильвании; так что нечто похожее могло родиться и в этих местах. Но, как известно, в каждой сказке есть доля правды. — Он глубоко задумался, но на неподвижном лице по-прежнему сверкали глаза увлеченного, проснувшегося к жизни человека. — Я думаю, для тебя не будет неожиданностью узнать, что здесь творятся весьма нехорошие и в высшей степени непонятные вещи. Уже одни эти книги подтверждают, что анонимные строители замка были весьма неравнодушны ко всяческой дьявольщине. А эта надпись на стене... То ли здесь работает сумасшедший, то ли мы имеем дело с так называемой нежитью, то есть нечистой силой. Нам еще предстоит это выяснить.
— А что именно ТЫ думаешь обо всем этом? — не отставала Магда. Она хотела своими ушами услышать трезвый и спокойный ответ. По коже ее ползли мурашки от одной только мысли, что дьявол и нечистая сила существуют на самом деле. Она с детства привыкла считать легенды и сказки простым вымыслом и никогда не верила в них, а в разговорах с отцом всегда предполагала, что он просто ведет с ней какую-то интеллектуальную игру. Но теперь...
— Сейчас я ничего еще окончательно не решил. Но мне кажется, что мы находимся уже в двух шагах от ответа. Хотя это и не совсем рационально... Это не то, что можно было бы легко объяснить. Но чувство близости разгадки не оставляет меня. И ты чувствуешь то же самое. Я могу сказать это наверняка.
Магда молча кивнула. Она действительно чувствовала. Еще как чувствовала!
Профессор снова потер глаза.
— Ты знаешь, я больше не в силах читать.
— Ну, тогда давай я помогу тебе лечь, — сказала она, пытаясь стряхнуть с себя неприятные мысли.
— Еще рано. И я слишком волнуюсь, чтобы заснуть. Поиграй для меня немного.
— Может, не надо сейчас?..
— Ты же взяла с собой мандолину, я видел.
— Но ты ведь знаешь, как это на тебя подействует!..
— Ну я прошу тебя.
Магда улыбнулась. Ей никогда не удавалось ему отказать.
— Ну, ладно.
Перед отъездом она действительно положила мандолину в большой чемодан. Хотя на самом деле это было чисто инстинктивное действие. Просто мандолина путешествовала с ней повсюду, куда бы Магда ни направлялась. Музыка всегда была главным в ее жизни, а когда отец потерял работу в университете, она стала для них еще и средством существования. После того как они переехали на новую квартиру, Магда начала давать уроки музыки. К ней приходили маленькие ученики с мандолинами, а иногда она сама ходила по домам и учила детей играть на фортепиано. Свое собственное пианино им пришлось продать.