Застенец
Шрифт:
Бабичев встретил мои слова с легкой ухмылкой. Весь его вид свидетельствовал, что он ни о чем не жалеет. И если бы вернуть время назад, повторил бы все еще раз.
Зрители встретили победителей гробовым молчанием, не считая нескольких одиноких хлопков от благородных. Молодец, Константин, показал свою исключительность. И заодно настроил толпу против себя.
Но, как заведовал один британец с марокканскими корнями, шоу должно продолжаться. И оно продолжилось.
Четверть финал прошел без сюрпризов. «Люди чести» применив новую тактику по массовому прорыву по
Маги Бабичева, видимо, вняли голосу разума. Потому что не стали мочить всех подряд. К тому же, противник у них оказался слабый. Те самые ребята, которые подрались, а потом большинством выиграли раунд.
На две оставшиеся команды я не обратил никакого внимания. Мелочь, которая отлетит в полуфинале. Собственно, так и получилось.
Зато финал вышел лигочемпионский, если не сказать больше. Самые сильные команды – «Люди чести» против «Сыновей Отечества». Лучшего и ожидать было нельзя. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы победил Извольский. Только я понимал, что сейчас все будет зависеть от того, как сильно истощились маги. Все-таки три поединка, пусть и с незначительными перерывами могли довести любого до кандражки.
Началось все буднично. «Люди чести» решили не искушать судьбу и не стали разделяться. «Сыновья» напротив, зашли с двух флангов, не форсируя события. Для начала они накинули Эгиду и Кольчугу, совсем как настоящие бойцы на Ристалище, а после стали дожидаться противника.
Мне всегда казалось, что тот кто защищается, оказывается в проигрышном положении. По крайней мере, в футболе было именно так. Без мяча тебе приходилось больше бегать, постоянно прессингуя противника. Соответственно, ты раньше уставал. Атакующие тем временем могли при грамотном расположении и движении все время контролировать мяч.
С магией дело обстояло немного по-другому. «Сыновья» заняли оборонительную позицию возле центральной площадки лабиринта, с легкостью поглощая атакующие заклинания. Защита справлялась на ура. А вот у «Людей», похоже, наступил настоящий кризис идей.
Они тщетно сыпали заклинаниями, пытаясь хоть как-то зацепить противника. Но куда уж там. «Сыновья» отсиживались, чего-то выжидая. И выждали.
В какой-то момент Бабичев вдруг спокойно поднялся и неторопливо направился за Рукой. Именно что пошел, даже не пытаясь укрыться, словно рядом не полыхали разноцветьем заклинания. Я сразу понял, что тут что-то не так. Константин, конечно, отморозок, но совсем не глуп. Явно что-то задумал. Как оказалось, предчувствие меня не обмануло.
И тогда у Извольского сдали нервы. Даже во всеобщей суматохе и шуме выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба. Командир «Людей» применил Ружье. В нынешних обстоятельствах заклинание практически бесполезное. Если только ты не целишься аккурат в противника в надежде пробить его защиту.
Я, не медля ни секунды, засвистел, что было воздуха в легких. А сам не сводил взгляда с Бабичева. Но тот стоял, как ни в чем не бывало. Даже показательно поднял обе руки, мол, я ничего не делаю. А вот Извольский завалился на землю.
–
Хотя я знал, что сотворил хитрый Бабичев. Видел уже подобное. Мало того, сам даже применял в бою с Пугалом. Заклинание четвертого ранга Зеркало. Бог знает каким образом он смог это сделать. Видимо, действительно уже перерос свой ранг, но это сработало. Ружье срикошетило по применившему его. Насколько я помню, урон в таком случае был меньше, но приятного все равно мало.
Не дожидаясь вердикта Варвары, я сам бросился к раненому. Блин, вот только мертвого аристократа на первых играх мне не хватало. Отличный, блин, бизнес, надежный, как швейцарские часы.
Извольский лежал в крови и слабо постанывал. Даже то, что дворянин пытался шевелиться меня особо не успокоило. Варвара жестким тоном, не предусматривающим никаких препирательств, приказала его же сокомандникам держать раненого. А сама разорвала одежду и приложила руку к окровавленному боку. И никто даже не пискнул против. Все-таки была в ней какая-то непонятная сила кроме магии.
Если бы она сказала, что все, пипец котенку, я бы даже не удивился. Сердце уже перестало бешено биться и упало куда-то в пятки. Однако лекарь подняла голову и сначала посмотрела на меня, а потом на Извольского.
– Все в порядке. Жизненно-важные органы не задеты. Кровотечение я остановила. Но все же Вам, – теперь она говорила лежащему дворянину, – лучше прийти на прием в госпиталь. И сегодня продолжать не стоит.
– Нет, я могу! – чуть ли не закричал Извольский. – Я буду!
– Прошу прощения, Леонид Серафимович, но нет, – негромко сказал я, чувствуя во рту легкий привкус горечи. И добавил уже так, чтобы слышали все. – За умышленное заклинание, которое могло причинить серьезный вред противнику, господин Извольский дисквалифицируется в сегодняшних поединках.
Толпа встретила мое решение неоднозначно. Кто-то захлопал в ладоши, в том числе перепуганный Горчаков, кто-то осуждающе засвистел. Бабичев сиял, как стоваттная лампочка. Так сильно, что хотелось как-нибудь притушить. Как тогда, в туалете.
Но правила есть правила. Если я начну менять их по своему желанию, то все развалится. К тому же, насколько я заметил здесь, вблизи, Зеркало далось Константину не так уж и легко. Он побледнел, словно из него выкачали почти всю кровь, и теперь слегка пошатывался. Хотя «Людям чести» пришлось хуже. Не только потому, что они лишились сильного мага. Команда осталась без предводителя.
Наверное, мне стоило уже уезжать в Болгарию и становиться вторым самым сильным в мире провидцем. Вот только слепнуть не хотелось. Ну, или остаться здесь и податься в Вестники. Потому что все прошло по прописанному мною сценарию.
Трое против четверых – перевес более, чем серьезный. К тому же, когда из этих троих парочка вообще шестого ранга. «Сыны Отечества» с издевательской легкостью завладели Рукой и прошлись катком по правому флангу, оглушив Ольхина. И тут уж стало совсем кисло.