Застолье с визирями
Шрифт:
Кто этот Дулат, почему к нему внимание от самого управляющего директора? Эта новость уже бродила по департаментам, порождая самые немыслимые слухи и догадки. Его фамилия мало что говорила, знаменитых родственников не наблюдалось. От внебрачного сына высокопоставленного чиновника до внедренного сотрудника спецслужб проделал жизненный путь соискатель на вакантную должность, сам не подозревая об этом.
Маке было неуютно в столице. После выпуска из знаменитой «керосинки», института имени Губкина, он сразу же уехал в Сибирь, за «черным золотом». Когда Казахстан объявил о своей независимости,
И теперь он скучал по необъятным степным просторам, по постоянному гулу нефтяного производства, по утреннему запаху полыни. Тесно и тоскливо ему было среди безмолвных и одноликих, как ему казалось, небоскребов. В кратких документах, оставленных на согласование и утверждение, он мысленно видел нефтяные проекты с мощными установками, задвижками, клапанами, которые были знакомы ему до винтика. Шумные толпы людей с загоревшими дочерна лицами в спецовках и касках миражами проходили у него перед глазами у карты Казахстана, с отмеченной на ней месторождениями.
Люди в столице для него казались пугливыми, закрытыми. И алкоголь здесь не приносил таких удовольствий, как там, потому что выпить и поговорить было не с кем. Он, как Диоген, который ходил днем с зажжённым факелом, искал человека.
Робкое по обращению и скудное по содержанию письмо, которое он получил, было смело по самому факту, что отправитель, перепрыгивая через все ступени принятия решения, решился отправить свое резюме в конечную утверждающую инстанцию. Так поступают либо идеалисты, либо отчаянные люди. В нефтяной отрасли и те, и те оставляют хороший след. Маке захотел встретиться с отправителем, помня о том, что главное в любой профессии – это сам человек по его природе, его характер и взгляд на жизнь. А научить ремеслу можно любого.
Дулат, сидя в просторном кабинете напротив грозного Маке, вел себя не по столичному, как он думал сам. Постоянно ерзал, вертел головой, осматривая стены и вид за окном и вообще вел себя не серьезно. Но ничего не мог поделать, никак не совладал со своей робостью, впервые оказавшись в величественном кабинете под крышей высокого небоскреба.
– А скажи-ка мне, дорогой Дулат, почему это в резюме за такой короткий срок у тебя столько смен работ расписано? Где-то полгода, где-то вообще три месяца? Почему нигде не задерживаешься? – громкий голос, выработанный за годы шумного производства, заставлял прижиматься вопрошаемого.
Кто хочет стать миллионером? Четыре варианта ответа: а) потому что зарплата не устраивала; б) потому что скучно стало; в) потому что начальник дурак; г) потому что есть Мечта.
Бедный Дулат. Мысли лихорадочно летали в голове, но нужных не находилось. От этого бросало в пот, сдавливало горло.
– Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, – сипло озвучил визитер пришедшую в голову спасительную фразу. Он неожиданно сам себе понравился после такого предложения. Показался себе эрудированным, опытным, зрелым мужчиной. Поэтому спина понемногу стала выправляться, плечи раскрываться
Брови Маке резко взлетели вверх. Этой фразой мальчишка напомнил «бегунков», которые не выдерживали тяжелых условий труда в суровой степи с ее летними круглосуточными комарами, крепкой зимней вьюгой. Производственник не любил конъюнктурщиков.
– Самый умный что ли? – закипая, начал заводиться резкий и быстрый на решения, как и все нефтяники, Маке.
– Я? Нет, – испуганно еле прошептал парнишка, вжимаясь в стул.
– А знаешь, почему у тебя опыт работы на местах по несколько месяцев!? – не слушая посетителя, уже кричал хозяин кабинета. В большом кабинете крик усиливался эхом.
– Почему? – шептал бедный Дулат на грани потери сознания.
– Потому что ты там на хрен никому не нужен был! Тебя, придурка, держать не незачем там было! И мне такой тоже не нужен! Пошел вон! – встал Маке во весь свой огромный рост и уперевшись могучими руками в стол, напомнил разбушевавшегося кабана.
И тут память неожиданно и полностью покинула Дулата. Дальнейшее он ничего не помнил. Не помнил, как оказался в приемной. Как испуганная секретарь, слышавшая все, отвела бледного паренька в уборную и оставила его там одного.
Очнулся он только перед зеркалом над умывальником в туалете. Весь мокрый, плескал прохладную воду себе на лицо, постепенно приходя в себя. В зеркале отражался растрепанный и потерянный, похожий на побитого щенка, с ярко блестящими глазами, отправитель письма.
– Сам пошел! – тявкнул отражению он в замкнутом пространстве.
Звонок следующим днем от Сауле Бахытовны с предложением приступить к работе в головном офисе флагмана нефтяной индустрии в самое ближайшее время был громом среди ясного неба.
Однажды Дулат в совместной командировке, осмелев от выпитого, спросил Маке: «Почему Вы меня взяли на работу»? Главный производственник, расслабленный после хорошего стола, произнес давно заготовленный ответ: «За наглость, Дулат, за наглость».
Иногда Дулату снится один и тот же сон. Как он вставая, опрокидывает стул, и тихо, но внятно произносит грозному хозяину кабинета: «Сам пошел…». И не может разобрать он, было ли такое с ним наяву, или только во сне он посылал знаменитого сурового управляющего директора по производству
***
Болат, мягко ступая, как барс, сзади подошел к своей супруге и нежно обнял ее.
– Отстань, Болат. У меня нет настроения, – устало попыталась освободиться от сильных рук мужа стройная женщина. Всегда красивое и светящее лицо в этот раз выражало недовольство. Капризно поджатые губы, набухшие веки после слез никак не совпадали с постоянным образом яркой и счастливой молодой женщины, который привыкли видеть ее многочисленные подписчики Инстаграма и других социальных сетей. Ботагоз, начальник одного из отделов в местном филиале банка, запланировавшая новогодний отдых только вдвоем с мужем в Стамбуле, вынуждена была остаться для сдачи годового отчета, потому что почти весь отдел заболел ковидом.