Застрянец
Шрифт:
Выбрасываю меч. Невидимой рукой монстр хватает меня за правую руку, но та по команде превращается в дым. Перехватываю меч левой и с размахом из-за спины рублю под головы.
Хреначит кровище. Бройлер не то кричит, не то хрипит. На землю валятся куски.
Завалил я, кажется, курочку. Или нет? Отмахивается падла. Уносит меня вместе с дубильщиком к магазину, прибивает к стенке и стаскивает на траву.
Ковыляя и истекая кровью, куропатка проваливает в темноту.
Глава 11. Признание
Рано утром на
Я терпеливо ждал. Стоял на возвышенности, где обычно выступали музыканты или шарлатаны, которые втирали про божественную кару, если им нищета не отдаст последние трусы.
Ходил взад и вперед, наслаждаясь прикованными взглядами. Кайф че. С бутылкой в одной руке, с мечом в другой. А меч не простой. Лезвие черное, в подтеках, кровь Бройлера была жгуче-коричневой и вязкой. Оттого мой меч казался охренительно опасным. Я и сам порой пугался, когда на него смотрел. Хватило же мне мозгов на эту тварь прыгнуть! А ещё на рубахе через всё тело — кровавая полоса. Умыться кровушкой, и точно Гибсон из Храброго сердца или гладиатор. Ну короче, крутой я. Очень и очень крутой. Жаль у местных неандертальцев нету мобильников и соц сетей. Запостил бы себя красавчика куда-нибуть.
Архип сидел на стуле. С распухшей от падения харей. Чистил дуло ружья. Биба и Боба прийти не смогли, за ними Баратынский приглядывал в башне. Кривоносый курил и с болезненным шипением поправлял перебитые брёвнами ноги. Дубильщик Фелактий квасит из горла вискарь на ступеньках у моих ног. Бледный, напуганный доусрачки, еле живой. Хотя, чего ему жаловаться? Потрогали немного, за плечики помяли, ничего плохого не сделали.
Когда свободное место на площади почти закончилось, а приток людей снизился, я решил начинать. Хотел сам всё рассказать, но в последний момент увидел косые недоверчивые взгляды и подумал, что могут и не поверить. Ну и хер с вами! Дубильщику-то поверят! Он там был.
— Рассказывай! — сказал я и подтолкнул его ногой в спину.
— А?! — он уставился на меня испуганными глазами и потянулся к бутылке.
— Рассказывай, говорю! Ты ж всё видел и живой остался!
— Ну я это…, — Фелактий поник еще больше. Начал бормотать, заикаться. Видать, погрузился в воспоминания и снова накрыло. Проглотил слюну и показал на бутылку. — Можно?
— Давай!
Выдул почти треть одним махом и вытер рот:
— Короче, я вышел… тропинка… а там, во блин! — сказал Фелактий народу и расставил руки над головой.
— Чего?! — взревела бабка из первого ряда, которой вместо обещанного американского детектива впаривали индийскую шнягу. — Чего он говорит, там?!
— Вышел, значит, дубильщик из магазина, — взялся я переводить. — Выкинул обрезки на яму, закурил.
Народ стал меньше болтать и больше слушать. Я снизил голос и сделал его чуть загадочным:
— Луна. Ночь. Деревья шелестят. Стога сена, как надгробия чёрные стоят, — перешел на шёпот. — В лужах болотных отражается месяц, и едва уловимый вой ветра несётся по загону. Не по себе стало Фелактию.
— Что?!
— Чего там?!
Дубильщик побледнел и уставился на меня, будто, дубина, и сам не знал, кого он там увидел.
— ТВАРЬ МНОГОГОЛОВАЯ! — крикнул я.
Первые ряды отшатнулись, а по остальным пробежал испуганный возглас.
— Худая, сутулая, вместо рук — куриные лапы! — крикнул я и растопырил пальцы. — А голова… Не одна, а много! На шее и плечах, вместо одной головы, херова туча, будто бородавки повылезали!
Толпа заткнулась. Стихла площадь. Спустя время до меня донёсся шёпот:
— Харв… харв…
— Точно, харв…
— Рассказывай дальше! — я пнул дубильщика в спину.
— Дальше…, — он почесал голову. — Ну это… тут…, — изобразил рукой пистолет. — Ба-бах! А он — хрррр! Потом его…, — Фелактий махнул рукой, проливая спиртное. — И тот… полмагазина…, — скрестил руки и опустил голову. — Всё, бл*ть…
Народ уставился на меня: «Переводи!».
— Короче, мы выследили эту тварь. Напали. Начали стрелять, а ей пофигу. Кровь брызжет, а она не падает. Мало того, она ещё и телепатией обладает. В воздухе руками машет, а мы в разные стороны разлетаемся, будто листья на ветру. Бам! Биба отлетел в магазин и стену проломил. Второй бам! Бобу об землю шандарахнуло! Третий бам! Кривоносый лежит под завалом огромных бревен!
— Меня…, — дубильщик обхватил себя за шею. — Хш-ш-ш! Крыша, хр-р-р!
— Он его в телекинетический захват взял и к себе подтянул. Архип тварюге прямо в морду пальнул и бросился в рукопашную душить, а тварь его вместе с крышей в магазин провалила.
— И тут, думаю, всё…, — Фелактий глотнул из бутылки. — Он меня, шах! — отставил бутылку в сторону и сжал кулак. — И почти вжум! — Хлопнул раскрытой ладонью по кулаку.
Люди вопросительно уставились на меня.
— Трахнуть он его хотел.
— А?
— Как трахнуть?!
— Шучу-шучу! Голову оторвать хотел!
— Га, — кивнул дубильщик. — А потом он, — Фелактий показал пальцем на меня. — Хыдыж! — махнул рукой.
— Спрыгнул я на эту тварину с крыши и мечом по башке секанул! И вот!
Я подошел к лестнице и откинул кусок коричневой ткани. На земле лежали две окровавленные головы. Одна иссохшая, как у мумии, а вторая свежая.
— Это ж пропащий Куприян! — крикнул кто-то, показывая на свежую голову.
— Харвы вернулись!
— Не бойтесь! — крикнул я. — Глинский не просто так управляет этими землями. Как официальный потомок и представитель, так сказать, я беру на себя ответственность! Тварина знатно получила по харе и больше сюда не сунется!
Народ затоптался. Начали переглядываться. Повисла неловкая пауза, которую прервал знакомый подростковый голос:
— Слава Глинскому!
— Слава!
— Спасибо!
— Ура Глинскому!
Любовь и одобрение обрушилось на меня, будто денежный дождь. Кайф. Я отыскал глазами Криса и кивнул. Оружейник не растерялся. Премию заслужил. Не то что хренов Дементий. Стоял, в носу ковырялся и ногти грыз. Перессал, будто вместе с нами там был. Тот ещё типок.