Заступник
Шрифт:
— Я смогу читать им, однако не столь хорошо знаю ваши селения, чтобы доставлять почту.
— В том нет нужды, — сказала Селия, толкая вперед Арлена. — Арлен отведет тебя к главной лавке в Деревенской Площади. Доставив соль, отдай письма и посылки Руско Борову. Все люди помчатся туда за солью, а Руско — один из немногих в поселении, кто владеет грамотой. Старый мошенник начнет жаловаться и выпрашивать плату, только ты скажи ему, что в трудные времена все должны помогать друг другу. Пусть он раздает письма и читает их неграмотным. В противном случае я и пальцем
Реген внимательно посмотрел на Селию, возможно, пытаясь понять, не шутит ли она. Однако каменное выражение ее лица говорило об обратном. Он вновь поклонился.
— Поспеши, — велела ему Селия. — Если вы поторопитесь, то вернетесь к тому времени, когда все будут готовы покинуть это место. Если вы с Жонглером не захотите платить Руско за кров, любой из здешних жителей с радостью предоставит вам комнату в своем доме. — Она проводила их и принялась бранить людей, которые прекратили работу и пялились на пришельцев.
— Она всегда такая… неистовая? — обратился Реген к Арлену, когда они подходили к Жонглеру, забавлявшему малышей.
Арлен фыркнул:
— Слышал бы ты, как она разговаривает с седобородыми старцами. Еще повезло, что она не отлупила тебя после того, как ты назвал ее Бесплодной.
— Грейг говорил, что ее все так называют, — оправдывался Реген.
— Верно, — согласился Арлен, — только за глаза, если не хотят схватить корелинга за рога. Все подпрыгивают, когда речь ведет Селия.
Реген ухмыльнулся:
— Она старая дева. В тех местах, где живу я, лишь Матери ждут, что все запрыгают под их команду.
— Какая разница? — спросил Арлен.
Реген пожал плечами.
— Не знаю. Просто так обстоят дела в Милне. Люди движут мир, а Матери заставляют людей плясать под их дудку.
— Здесь все по-другому, — заметил Арлен.
— В небольших селениях все иначе. Ощущается нехватка людей. А вот в Свободных Городах другое дело. Только в Милне женщинам дают право голоса.
— Как-то глупо, — сказал Арлен.
— Да уж, — согласился Реген.
Вестник остановился и передал Арлену поводья.
— Подожди меня здесь, — сказал он и направился к Жонглеру.
Мужчины отошли в сторонку и начали разговаривать. Арлен заметил, как вновь изменилось лицо молодого человека. Сначала оно отражало гнев, затем обиду и, наконец, покорность. Реген же в течение всей беседы сохранял каменное выражение лица.
Не отрывая взгляда от Жонглера, Вестник махнул Арлену, который подвел к ним лошадь.
— …мне плевать на то, что ты устал, — говорил Реген хриплым шепотом. — Эти люди заняты тяжкой работой, а ты неплохо устроился, забавляя тем временем их детей! Изволь-ка потрудиться по-настоящему! — Он выхватил поводья из рук Арлена и кинул Жонглеру.
Арлен смог хорошенько рассмотреть лицо юного шута, выражающее негодование и страх, прежде чем тот заметил его. Как только Жонглер понял, что за ним наблюдают, он тотчас превратился в забавного парня, танцующего с детворой.
Реген и Арлен забрались в тележку,
— О чем вы спорили? — спросил Арлен.
Вестник пристально посмотрел на него и пожал плечами.
— Кирин впервые так далеко от родного города. Он не робел, когда нас было несколько человек, а ему предоставлялась возможность спать в крытом фургоне. Однако после того как большая часть каравана осталась в Анджире, парень стал до смерти бояться корелингов.
— По нему не скажешь, — усомнился Арлен, оглядываясь назад.
— У этих шутов есть свои личные фокусы, — сказал Реген. — Они могут притворяться совсем не теми, кем являются на самом деле, и на какое-то время убеждают в этом даже самих себя. Кирин прикинулся храбрым. Гильдия проверяла его на пригодность к путешествию, и он выдержал испытание. Только никогда нельзя быть уверенным в том, как в действительности поведут себя люди в дальней дороге.
— Как вы можете путешествовать ночью? — спросил Арлен. — Папа говорит, что нужно бросать на землю охранные знаки.
— Твой отец прав, — кивнул Реген. — Посмотри-ка, что там, в мешке, возле твоих ног.
Арлен достал большую кожаную суму. Там лежала связанная в узлы веревка, на которой крепились лакированные деревянные таблички величиной чуть больше его ладони. Он с удивлением смотрел на вырезанные из дерева разукрашенные обереги.
Мальчик тотчас понял, что перед ним целый охранный круг, которым можно обложить всю тележку.
— Никогда не видел ничего подобного, — признался Арлен.
— Делать их нелегко, — сообщил ему Реген. — Вестники долго учатся такому искусству. Ни ветер, ни дождь не в силах уничтожить эти охранные знаки. Только они совсем не такие, что берегут стены и двери домов. Ты когда-нибудь видел корелинга вблизи, мальчик? — спросил он и пристально посмотрел на Арлена. — Наблюдал за тем, как он готовится к нападению, а тебе некуда бежать и нечем от него защититься? — Реген покачал головой. — Возможно, я слишком строг с Кирином. Он успешно прошел проверку. Путешествовать в ночи — совсем другое дело. Некоторые люди не выдерживают, боятся, что сухой лист упадет на оберег, и тогда… — Он зашипел, протянул к мальчику когтеобразную кисть руки и засмеялся, когда тот отскочил.
Арлен гладил гладкие, лакированные обереги, ощущая их силу. Маленькие таблички прикреплены по всей длине веревки. Он насчитал более сорока.
— Разве демоны ветра не облетят такой большой круг? Папа ставит столбы, чтобы они не могли приземлиться в поле.
Вестник с удивлением посмотрел на него.
— Твой отец попусту тратит время, — объяснил он. — Демоны ветра крепкие летуны, однако им требуется большая площадка, чтобы разогнаться, подпрыгнуть и взлететь. В полях, где растет пшеница или рожь, нет места для разгона, поэтому они не очень-то стремятся спускаться на них, если только не видят там нечто слишком соблазнительное. Например, маленького мальчика, забывшего про опасность и заснувшего в поле.