Затащи меня в Эдем
Шрифт:
– Вам легко рассуждать. А запущенная Милой машина может привести моего сына в тюрьму!
– Господи, как вы мне надоели с этим вашим сыном! Надо думать, с кем дружишь! Следили бы лучше за мальчишкой, чем являться ко мне в дом среди ночи, лгать о какой-то ревизионной проверке, а потом еще и надоедать своими дурацкими вопросами. Уходите – или я вызову полицию! Вы не из министерства, никакого отношения к моей работе не имеете, бояться мне вас нечего.
– Вы так полагаете?
В голосе Полины прозвучала угроза. И подруги поняли: им пора вмешаться. Полина знает куда
– Тук-тук-тук! – быстро произнесла Алена. – Есть кто в доме?
С этими словами она распахнула дверь и, не дав Калерии и Полине опомниться, уселась вместе с ними за стол.
– Ничего, что мы без приглашения? – развязно осведомилась она у онемевшей и, пожалуй, испугавшейся Калерии. – Но мы к вам с известием, которое не может ждать до завтрашнего дня.
– Кто вы такие?
– Сыщики. Сыщики-любители, занимающиеся помощью своим близким.
– Не понимаю… Как вы попали в мой дом?
– Через дверь. Привет, Полина, ты тут как оказалась? Вроде в гостиницу собиралась, отдыхать.
– Так вы из одной команды? – воскликнула Калерия.
– Мы знакомы между собой. Но команды у нас, по всей видимости, разные.
Упрек был направлен в адрес Полины, которая покраснела и потупилась. Она сознавала свою вину, но извиняться при Калерии не собиралась. Алена же снова сосредоточила свое внимание на хозяйке дома:
– Явиться к вам незваными, да еще в столь поздний час нас заставило только событие чрезвычайной важности.
– Вы тоже хотите поговорить со мной о Миле?
– И ее матери. А также о том, кто мог убить уважаемую Гербарию.
– Что? – воскликнула Калерия. – Убить? Кого?
– Вашу подругу.
– Гербария мертва? Ее тоже убили?
– И более того, убили ее с помощью все той же водки.
– Чушь! Гербария не пила! А уж водка для нее была самым страшным врагом! Гербария – убежденная трезвенница.
– Во всяком случае пустая водочная бутылка из-под водки, какой днем ранее уже отравилась ее дочь, была найдена рядом с трупом.
Калерия была явно в шоке от полученного известия. И первым ее побуждением было отрицать все.
– Я вам не верю! – воскликнула она.
– Позвоните господину Федосееву, – не теряя любезности, посоветовала ей Алена. – Он вам подтвердит мои слова.
– Я так и сделаю! И заодно позвоню в полицию.
– Полагаю, господин Федосеев сам сейчас может находиться в полиции. Когда мы уезжали, следователь был настроен в отношении него очень решительно.
– Но почему? Его подозревают в убийстве Гербарии?
– Да. Но это ведь не он?
– Я не знаю.
– Но что-нибудь вы наверняка знаете. Насчет супружеской жизни Гербарии вы точно в курсе. Она ведь была вашей подругой? Вы тесно общались друг с другом?
– Когда работали в одной структуре – да.
– Еще бы. Вы ведь были не просто директор подведомственного ее ревизионной комиссии интерната,
Калерия кинула на Алену проницательный взгляд. Кажется, она просчитывала шаги, которые может предпринять, чтобы поскорей избавиться от непрошеных гостей и не пострадать при этом самой.
– Да, Милу воспитывала я. Гербария не могла сама воспитывать девочку, она родила ее м-м-м… будучи незамужней молодой особой. И она не хотела скомпрометировать себя, поэтому постаралась скрыть от общественности тот факт, что стала матерью.
– Свою дочь она сдала в детский дом. Не знаю, как ей это удалось, но полагаю, что, работая в данной структуре, Гербария имела кое-какие ходы и выходы.
– Не спешите ее осуждать! Гербария не забывала о своей дочери, она регулярно осведомлялась у меня об успехах Милы. И я точно знаю, Гербария хотела, чтобы ее дочь получила достойное воспитание и образование.
– И поэтому Мила оказалась у вас в интернате? Вам Гербария доверяла?
– Да. Вообще-то, у нас тут заведение для детей постарше, мы принимаем детей с пяти лет. Но для Милы было сделано исключение. Из дома малютки она сразу же поступила к нам, у нее была своя няня, которая занималась только ею, ну, и еще несколькими детьми помладше.
– Но Мила особого отношения к себе не оценила?
– У нас хорошее заведение, смело могу в этом признаться. Я потратила много сил и времени, чтобы сделать наш интернат образцовым. Многие наши воспитанники без труда поступают в высшие учебные заведения по выбранному им профилю. Знания, которые они получают у нас в школе, вполне достаточны для этого. С детьми ведется большая педагогическая и воспитательная работа. Вот только Мила… Увы, гордиться своей дочерью Гербария так и не смогла.
– Мила была хулиганкой с самого детства?
– Уникальный случай, мне редко приходилось видеть таких неуправляемых детей. Гербария говорила, что это гены ее отца. Дескать, тот был большим шалопаем, девочка пошла в него. Если это так, то я одобряю то, что Гербария не захотела быть с этим человеком, отказалась выйти за него замуж.
– Но Милу она все-таки родила?
– Полагаю, когда произошел разрыв Гербарии с отцом девочки, срок беременности был уже слишком велик для аборта. Это могло быть опасно для самой Гербарии. Она родила дочь, но не захотела лично заниматься ее воспитанием. Отдала ребенка в дом малютки. А затем, когда убедилась, что девочка унаследовала от отца его характер, отдала свою дочь ко мне.
– На перевоспитание?
– Гербария знала, у меня даже самые отъявленные хулиганы становятся шелковыми. Она прислала Милу мне на перевоспитание. Но, увы, в отношении этой девочки мой профессионализм потерпел крах.
– Говорите, Мила была неуправляема?
– Она постоянно нуждалась в повышенном внимании. И сколько этого внимания мы ей ни давали, ей всегда было его мало. Полагаю, ее ранний алкоголизм являлся проявлением этой ее потребности во всеобщем внимании.
– А откуда она брала деньги на алкоголь?