Затерянная долина Искандера
Шрифт:
Когда он ощупью нашел дверь, время было упущено. В комнате оставались только аталусцы — один мертвый, двое без чувств.
Гордон вышел наружу и зашагал по узкой пустынной улочке. Звезды уже гасли, близился рассвет. Дом, в который его притащили, выглядел полуразрушенным и, похоже, был давно заброшен. Далеко похитителям идти не пришлось: в конце улицы Гордон увидел дом Пердикки. Очевидно, похитители не ожидали, что им кто-то помешает. Интересно, участвовал ли в этом Бардилис… Гордону не хотелось думать, что юноша оказался предателем,
Гордон уже приближался к дому, когда заметил человека, бегущего ему навстречу. Это был Бардилис. Увидев американца, юноша бросился к нему с возгласом самой неподдельной радости и заключил Гордона в объятия.
— Брат мой! Что случилось? Я зашел к тебе в комнату и обнаружил, что она пуста. Твое ложе испачкано кровью. Ты не ранен? О, я вижу рану у тебя на голове!
В нескольких словах Гордон объяснил, что произошло, не упоминая о спрятанных документах. По его словам, Абдулла был давним врагом Гордона и жаждал мести. Несомненно, юноша не имел отношения к прецеденту, но открывать ему всю правду не стоило — по крайней мере, пока.
Бардилис побелел от гнева.
— Позор моему дому! — воскликнул он. — Вчера вечером этот шакал Абдулла сделал подарок моему отцу — большой кувшин с вином… И мы его пили — все, кроме тебя: ты уже отдыхал. Теперь я знаю, что в него было добавлено сонное снадобье, потому что мы скоро захотели спать и спали, как убитые. Когда ты стал нашим гостем, я поставил слуг у каждого входа в дом и велел сторожить, но они тоже выпили вина Абдуллы и уснули. Когда я отправился искать тебя, я нашел одного из них. Он лежал у выхода на эту улицу с перерезанным горлом. И сюда ведет дверь из коридора, который проходит мимо твоей комнаты!
Они вернулись в дом. Пока Бардилис ходил за чистой одеждой, Гордон достал пакет из тайника. Неизвестно, как будут развиваться события. Гордон предпочитал держать свою драгоценную ношу при себе, потому что другого случая достать ее может не представиться.
Вскоре Бардилис принес бриджи, сандалии и тунику. Американец переодевался при нем, совершенно не стесняясь: в восхищенных взглядах юноши не было ничего порочного. Должно быть, он и сам мечтал о таких мускулах и загорелой коже, под которой не было ни капли жира.
При этом Гордону все-таки удалось спрятать пакет. Американец как раз справился с завязками сандалий, когда из глубины дома донеслись громкие голоса, потом приближающийся звук тяжелых шагов. Чья-то рука отдернула занавесь, и в дверном проеме появились несколько светловолосых воинов, вооруженных мечами. Их предводитель указал на Гордона:
— Птолемей приказал немедленно доставить
— Но в чем дело? — воскликнул Бардилис. — Аль-Борак — мой гость.
— Я выполняю приказы царя, — отрезал воин. — Я не спрашиваю объяснений.
— Я пойду с ними, — Гордон положил руку на плечо Бардилиса, успокаивая юношу. — Интересно, что хочет от меня Птолемей.
— В таком случае я тоже пойду с тобой, — заявил Бардилис, стиснув зубы. — Я не знаю, что означает этот приказ, но ты — мой друг.
Солнце едва поднялось над горизонтом, когда Гордон, сопровождаемый Бардилисом и воинами, подошел к дворцу. Несмотря на ранний час, на улицах было людно, и несколько человек немедленно пристроились к процессии.
Поднявшись по широкой дворцовой лестнице, они вошли в тот же самый зал. Теперь Гордон обратил внимание, что колонны украшены лепными капителями, а в дальнем конце находится возвышение с широкими мраморными ступенями. На возвышение поставили трон, которого вчера не было. Сидящий на нем царь Аталуса выглядел еще более мрачным, чем накануне. По бокам от трона, на каменных скамьях, расположились вчерашние игроки в кости, а вдоль стен, кто стоя, кто на складных стульях, уже устроилось несколько десятков горожан. Середина зала оставалась свободной.
Абдулла, скрючившийся перед троном, сегодня еще больше напоминал стервятника, а во взгляде смешались страх и жгучая ненависть. У возвышения лежал труп аталусца, убитого Гордоном в заброшенном доме. Двое других незадачливых похитителей стояли рядом, демонстрируя роскошную коллекцию свежих синяков, и явно чувствовали себя неловко. Гордона провели к возвышению, стражники встали у него за спиной. Без всяких церемоний Птолемей обратился к Абдулле:
— Говори, в чем ты обвиняешь этого человека.
Абдулла выскочил вперед, словно паяц из коробки, и ткнул костлявым пальцем в Гордона.
— Я обвиняю этого человека в убийстве! — закричал он. — Сегодня перед рассветом он набросился на меня и на моих товарищей, пока мы спали, и зарезал того, кто сейчас лежит перед вами. Остальные спаслись лишь… чудом.
По залу пробежал ропот изумления. Птолемей насупил брови и обратился к Гордону:
— Что ты можешь сказать в ответ?
— Он врет, — нетерпеливо заявил американец. — Да, я убил этого…
Его слова потонули в гневном реве. Горожане, которых набралось больше сотни, устремились на чужака, который только что спокойно признался в гнусном преступлении. Стражники едва успели их оттеснить.
— Я только защищал свою жизнь, — возмущенно продолжал Гордон. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. — Этот шакал и трое его сообщников — вот они, перед вами, — этой ночью пробрались в дом Пердикки, в комнату, где я спал. Меня ударили по голове чем-то тяжелым, я потерял сознание, а затем они отнесли меня в заброшенный дом, чтобы ограбить и убить.