Затерянная во Вратах
Шрифт:
Волосы мужчина носил короткие с выбритыми висками в виде двух змеек, что начинаются почти у глаз, а хвосты переплетают у затылка — прическа воина, которому постоянно нужно поддерживать боевую форму — и не скажешь, что уже король.
Пара стояла возле алтаря, в ожидании служителя Матери Дрохов, женщины на столько уважаемой, что про нее говорили: «Она видела еще саму Мать в те времена, когда дрохи только пришли покорять этот мир». А еще говорили, что ритуал объединения Истинного пламени, проведенный дорхией Маллой, всегда приносил паре счастье и жизнь без ссор и упреков.
Об
А еще говорят, что дрохия Маллой на столько стара, что может уйти в царство Матери в любую десятину, да хоть на вот этом ритуале… Только паре, на чьем ритуале уйдет дрохия Маллой, остается ждать милости только от самой Матери — их еще долго не смогут соединить в храме.
Но вот ниша за алтарем замерцала и из портала, построенного из личной комнаты дрохия Маллой, вышла женщина в белых одеяниях. Не такая уж она и старая, посещает первая мысль, да и вторая тоже: женщина высокая, статная, всего на полголовы ниже Гайята, спину держит прямо, а движения уверенные и четкие. Потом, начиная присматриваться к лучикам морщин вокруг глаз и губ, к снежным волосам, зачесанным назад и забранным в тугой объемный пучок, к рукам, покрытым пигментными пятнами в виде чешуек, и начинаешь понимать, что и в правду говорят про ее возраст — огня без дроха не бывает.
Стоило женщине появиться, как в храме наступила тишина, словно разом все звуки мира исчезли, даже дыхания не слышно, только твердые шаги дрохии. Женщина же подошла к алтарю (а это всего лишь кусок белой скалы, срезанный первым королем на самом высоком хребте Гаоройских гор) и положила сверху маленькую медную чашечку величиной с ладошку младенца, на дне которой тлел небольшой уголек, подмигивая молодой паре оранжевыми искрами.
— Готовы? — почти буднично спросила дрохия, глянув мельком на пару. — Уверены в силе своего огня?
— Да, — девушка кивнула для верности, опасаясь, что ее слабый голос не будет услышан даже первыми рядами гостей.
— Да, — мужчина вроде и не повышал голоса, но его уверенность разлилась по всему храму.
— Приступим.
Женщина молча подняла руки к потолку храма, на котором словно по ее воле открылось круглое окно, и лучи света опустились ровно в чашу — и ни шагу за край.
— Отриньте все, что было у вас раньше и откройте свои сердца пламени друг друга, — голос женщины оказался неожиданно высоким и сильным, монотонность, которая сквозила в начале разговора, исчезла, и все в храме ощутили величие ее слов и того момента, что предстояло увидеть.
Девушка и мужчина глубоко вздохнули, получилось почти в унисон, а потом протянули друг другу руки над чашей, соединив их вместе.
— Я отдаю тебе свое пламя и называю тебя спутником навечно, — проговорила девушка, а на ее губах расцвела счастливая уверенная улыбка.
— Я отдаю тебе свое пламя и называю тебя спутницей навечно, — мужчина ответил на улыбку такой же, ясной и счастливой, а потом легонько сжал пальцы девушки.
Луч
Сначала языки пламени выглядели отдельными элементами круга, каждый можно было отделить, сделав брешь, но уже через десятину языки стали сливаться, пока не образовали кольцо однородного огня, расползающегося в стороны от пары.
Жар был на столько силен, что привычные ко всему дрохи на первых рядах и сама дрохия Маллой невольно отшатнулись, а задние ряды уважительно покивали: пламя сильное и монолитное — крепкая пара получилась.
***
Когда гости выходили из Храма, под резной аркой, увитой зеленым вьюном и голубыми лаолями, они поздравляли новую семью пожеланием «горячих лет». Только один дрох не радовался вместе со всеми — стоял возле алтаря и пытался взять в руки тот самый уголек, что еще недавно продемонстрировал объединенное пламя пары всем присутствующим. Пальцы жгло нестерпимо, стоило им попытаться хотя бы приблизиться к чаше, а сам уголёк, словно издеваясь, оказывался совершенно в другом месте.
— Ты зря пытаешься забрать чужое пламя, Клевр, — дрохие надоело наблюдать за бессмысленными попытками мужчины, и она забрала с алтаря чашу. — Гайят и Сиушель доказали, что их сердца горят друг для друга. Смирись и живи дальше.
Женщина вернулась к нише, шагнула порталом в свою комнату и там швырнула чашу с угольком в ведро с водой, что стояло возле зеркала. Какие же все глупые в этом храме, нужен им ритуал, да не простой, а красивый, зрелищный, да еще обязательно атрибуты должны быть такими, чтоб сразу было понятно, без них никак не провести церемонию. И не понимают, что жара двух сердец достаточно, чтобы Мать Дрохов соединила пару и не отпускала друг от друга.
И, если простые дрохи понимают значение пламени в сердце, которое горит для другого, то дрох-куарам это чуждо — не могут они ощутить этот огонь. Правда до поры до времени, пока огонь в их сердцах не разгорится под напором второго пламени, когда сами уже не смогут погасить жар своего сердца…
Только это вот все не про Клевра — нет у него жара, пламя не вспыхнуло, стараясь дотянуться до неба, а желание обладать, завладеть, спрятать, чтобы ему принадлежало — этого больше всего, даже больше уважения к чужому выбору, чем обычно славятся дрох-куары.
Возможно, он повзрослеет и перестанет цепляться за чужое счастье…
Огонек вопреки всем законам природы вспыхнул вновь, превращая воду в жидкий огонь, который перелился через край и перетек к ногам дрохии, постепенно охватывая ее всю — пришла пора уйти к Матери — это она позвала свою сестру к себе.
***
Когда дрохия Маллой ушла, Клевр с силой ударил по алтарю, пытаясь выплеснуть в этом ударе свой гнев, но только руку отбил, а на камне даже трещин не появилось. Говорят, этот алтарь зачарован самим первым королем от любого повреждения: хоть от ударов, хоть от применения магии или стихий. Знал, наверное, что не всем придется по сердцу решения, которые демонстрируют перед этим алтарем дрохи.