Затерянная во Вратах

Ловина Елена

В это время телохранители вышли на летнюю поляну, проверили, все ли в порядке, и выстроились квадратом на два пространства, разрешая нам пройти сквозь портал.

Мы шли осторожно, постоянно оглядываясь на детей, но уже через несколько шагов сначала прабабушка сложила крылья и уже пошла на двух ногах человеком, несмелой, осторожной поступью. За нею бабушка Куэларо поменяла свой облик. А мы, все остальные поменяли облик разом, рыдая и смеясь одновременно, пытаясь успокоить детей, чтобы они не пытались повторять тоже самое слишком быстро.

Ноги не слушались, платье

сдавливало грудь, кожа покрывалась мурашками от легкого ветерка и тут же покрывалась испариной от неосознанного страха, руки тряслись, но это был самый счастливый миг, когда суть дроха сплавлялась с сутью человека и уступала ему первенство, позволяя вдохнуть воздух, магию, жизнь родного мира.

— Спасибо, — услышала я благодарность Рара людям и обернулась. — Вы позволите навестить ваш мир через год, когда все уляжется и успокоится?

Император величественно кивает в знак согласия.

— Тогда, до свидания, — Рар стремительно входит в портал, а я не могу пошевелиться.

Потому что именно сейчас, когда еще суть дроха не ушла от меня окончательно, меня словно молнией пронзило: мое Истинное пламя тоже в том мире.

И резко закрывшееся окно портала напомнило, что в моем сердце нет даже крохотных частичек пламени, потому я только в такой вот момент перехода и могу понять, что Истинное пламя существует где-то там.

Но, встретившись с ним лицом к лицу, я все равно останусь в неведении.

Так что путь Истинное пламя остается в том мире…не узнанное…не отгаданное…

Пока…

Эпилог.

Империя Бранвер, дворец императора Артура Третьего Рух, спустя неделю после ухода дрохов (за год до зимнего бала).

Лорд-командующий армией Дорон Валлес.

Ворот парадного мундира жал неимоверно, да и в плечах был узок. Наверняка, слуга, почистил не по уставу и ткань подсела, а ему теперь мучайся. Не мог же он так раздаться в ширь за…

А, кстати, когда он в последний раз надевал этот парадный мундир?

Три года назад, когда его назначили министром вооружения? И теперь сегодня — наградили орденом «за проявленную отвагу в закрытии Врат». Бррр.

Орден чуть ли не в грудь вкололи — он чувствовал, как зачарованная игла царапает кожу — но, судя по лицу императора, это только начало.

Еще мальчишкой, глядя на портрет основателя рода, на чьей груди красовался почти такой же орден, маленький Дорон мечтал, чтобы на империю напали-таки чудовища, которые каждые четверть века выходят из Врат, пугают имперцев своим видом и снова уходят. Что б тоже получить такой же орден, чтоб стать героем на всю империю и кумиром таких же мальчишек.

Что ж, не напали, но орден получил. Только с уходом чудовищ, которые оказались не такими уж и чудовищами, радости не прибавилось. И орден совершенно не радовал, а только настораживал и предвещал проблемы.

Вот Лансеру хорошо. Он с женой, живой и здоровой, счастлив по самую макушку, принцем оказался неожиданно.

А Дорону сейчас как-то, мягко сказать, … паршиво. Девушка, которой он всерьез увлекся, замужем за лучшим другом. Вторая девушка (хотя его раньше никогда так не раздваивало и не распыляло)

его ненавидит. И при этом вот уже неделю, с того дня, как за дрохами закрылся портал, он словно в заморозке находится: ни жизни не радуется, ни эмоций не ощущает, ни желаний не испытывает. Словно, его жизнь резко превратилась в сухую безвкусную солому. Как сказал вчера его отец, похоже, что Дорон «перегорел на работе». Правда, тут же вмешалась мать со своим обязательным: «Жениться тебе надо, и все сразу наладится», но вот что именно «все» и как «наладится» она никогда не уточняет.

Хотя, нет — вчера мать еще припечатала, что от Веры и Айсе ее сыну лучше держаться подальше, потому что император может быть скор на руку из-за невестки, а вышедшая из Врат девица, которая его на двадцать лет старше, вообще ему не пара.

Ну ничего, сегодня отметят награждение, а завтра уже родители отправятся к океану и старшему брату — пусть он там с ними мучается дальше.

— Ситуация такова, — резко заговорил император, оторвавшись от созерцания пейзажа за окном. — Мне не нравится этот ваш любовный квадрат. Пусть он уже рассыпался и пришел к логическому завершению, но тем не менее…

Император хмуро окинул лорда Валлеса оценивающим взглядом и снова повернулся к окну, за которым непрестанно сыпал снег. Уже целую неделю. С того самого дня, как дрохи вошли в портал, а Врата потемнели и превратились в какой-то покосившийся памятник минувшей эпохи.

— Даже слепому видно, что Вера и Лансер любят друг друга, — прочистив горло деликатным покашливанием, решился вставить слово Дорон, за что был награжден еще одним хмурым взглядом.

— Я не могу предполагать, что все имперцы в ближайшие месяцы посетят столицу и самолично увидят проявление этой любви, а вот слухи уже добрались до самых дальних частей империи.

Дорон потупил взгляд и не знал, что ответить. Вообще, это было наваждением в чистом виде. Если бы в их мире существовала магия, способная вселить в человека страсть к кому-либо, то он непременно бы решил, что его приворожили. Но, в сказки он уже давно не верил, а в его ведомстве работают сильные маги, которые не нашли никакого объяснения его маниакальному стремлению сначала исключительно к Вере, а потом и к Айсе, причём все еще одновременно с Верой. Бред.

— Я бы тебя отправил куда-подальше, — честно признался император, а Дорон даже почувствовал какую-то робкую надежду, что так и произойдет, но император продолжил, — но это может возродить слухи с новой силой. Так что вот тебе новое назначение, сынок.

Дорон вздрогнул, потому что предполагалось, что после подобного почти семейного обращения императора к подданному, пусть и к другу сына, ждать нужно непременно что-то неудобоваримое.

— Как ты понимаешь, я не могу держать возле себя в министрах лорда Каолля, которого рекомендовал лорд Бриз или, как его дрохи зовут, Клевр, благо Каолль уже в том возрасте, что его можно перевести на должность поспокойнее и потише. Так что я тебя назначаю министром внешней безопасности империи.

Ритуальная фраза благодарности за оказанную честь колом встала в горле.