Затерянные на Венере

Во главе моих пленителей были онгйан Муско и тористский шпион Вилор. Эти двое вместе задумали и осуществили похищение Дуари с борта «Софала».

К берегу их перенесли летучие анганы, крылатые люди Венеры. Эта парочка бросила Дуари на произвол судьбы, когда их отряд был атакован дикими волосатыми людьми; лишь благодаря счастливому случаю я сумел спасти ее. Мне помог анган, который столь геройски защищал ее.

Теперь Вилор и Муско были вне себя, от того, что я смог вырвать Дуари из их когтей и отправить

обратно на корабль — хотя перед этим они бросили ее на верную смерть! После того как другие разоружили меня, они опять расхрабрились и с яростью набросились на беспомощного пленника.

Думаю, они убили бы меня на месте, если бы еще одному члену тористского отряда (который, собственно, и взял меня в плен) не пришла в голову идея получше.

Когда Вилор, который был безоружным, выхватил меч у одного из своих спутников и бросился на меня с очевидным намерением изрубить на куски, этот человек вмешался.

— Подожди! — вскричал он. — Что хорошего сделал тебе этот негодяй? Зачем ты хочешь убить его быстро и без мучений?

— А что ты можешь предложить? — поинтересовался Вилор, опуская оружие.

Вилор почти ничего не знал о стране, в которой мы оказались (впрочем, так же, как и я), так как он был родом с отдаленного материка, где земля принадлежала Торе. А люди отряда, который помог захватить меня в плен, были коренными жителями Нубола. Они попали под влияние идеологии тористов и стали их союзниками. Тористы пытались влиять на весь мир, вызывая беспорядки и свергая все установленные формы правительств, чтобы заменить их своей собственной олигархией невежества.

Вилор колебался, и тот, который помешал ему, пустился в объяснения.

— У нас в Капдоре, — сказал он, — есть куда более интересные способы избавляться от врагов, чем просто рассекать их мечом.

— Подробнее, — приказал онгйан Муско. — Этот человек действительно не заслуживает милосердной быстрой смерти. Он был заключенным на борту «Софала», где вместе с другими вепайянами взбунтавался. Они перебили всех офицеров корабля. Потом он захватил «Совонг», освободил заключенных с этого корабля, ограбил его, сбросил в море все пушки и отправился пиратствовать дальше.

На быстроходном «Софале» он догнал торговый корабль «Йан», на котором в качестве пассажира путешествовал я, онгйан Торы! Не подчинившись моим приказам, он открыл огонь по «Йану» и взял корабль на абордаж. Ограбив корабль и уничтожив его орудия, он захватил меня в плен. На борту «Софала» со мной обращались с крайним неуважением, угрожали моей жизни, лишили меня всех прав и привилегий, положенных онгйану.

За совершение этих преступлений он должен умереть, и умереть в неслыханных мучениях. Если вы знаете наказание, соизмеримое по тяжести с его преступлениями, вы не останетесь без награды от тех, кто правит Торой.

— Заберем его с собой в Капдор, — сказал тот человек. — Там есть комната семи дверей, и я обещаю вам, что если он достаточно умен, то в ее круглых стенах его ожидает агония гораздо более страшная, чем та, которую вызывает удар

меча.

— Отлично! — воскликнул Вилор, возвращая меч тому, у кого он его позаимствовал. — Негодяй заслуживает самой жалкой участи!

Они повели меня вдоль берега обратно, в том направлении, откуда пришли. В дороге я узнал из их разговоров, какая несчастливая случайность послужила причиной нашей неудачи. Я имею в виду погоню, настигшую меня в тот самый миг, когда уже казалось, что мы с Дуари легко возвратимся на корабль, где ждали верные друзья.

Этот вооруженный отряд вышел из Капдора на поиски бежавшего заключенного. Их внимание привлекло сражение между дикими волосатыми людьми и защищающими Дуари анганами — точно так же, как это событие привлекло мое внимание, когда я странствовал в поисках прекрасной дочери Минтепа, джонга Вепайи.

Подойдя поближе, чтобы выяснить, что происходит, они встретили Муско и Вилора, бежавших с поля сражения. Эти двое вернулись вместе с ними обратно в тот момент, когда я, Дуари и оставшийся в живых анган сигнализировали на «Софал», чтобы корабль подошел ближе.

Поскольку птицечеловек мог перенести за один раз только одного из нас, я приказал ему, вопреки его желанию, отнести Дуари на корабль. Она отказывалась покинуть меня, а анган боялся возвращаться на «Софал», откуда он помогал похитить принцессу. Но в конце концов мне удалось заставить его подхватить Дуари и улететь с ней в тот миг, когда отряд тористов уже набросился на нас.

С моря дул сильный ветер, и я серьезно опасался, что анган не сможет противостоять ветру и добраться до палубы «Софала». Но я знал, что смерть в морских водах покажется Дуари менее ужасной, чем плен у тористов, а в особенности — во власти Муско.

Мои пленители лишь несколько минут смотрели, как птицечеловек, несущий бесценный груз, борется с ветром. Затем Муско высказал предположение, что командующий «Софалом» Камлот, как только Дуари расскажет ему о том, что я попал в плен, немедленно высадит на берег значительные силы и начнет преследование. Выслушав Муско, отряд пустился в обратный путь в Капдор.

Наша дорога лежала ниже скалистых вершин береговой линии, так что мы потеряли из вида ангана и Дуари. Я понял, что обречен провести те краткие часы жизни, что мне остались, в неведении относительно судьбы чудесной венерианской девушки, которой судьба назначила быть моей первой любовью.

Тот факт, что мне выпало влюбиться именно в эту девушку на Вепайе (где так много прекрасных девушек, между прочим), сам по себе был трагедией. Она была девственной дочерью джонга, правителя Вепайи, и по традиции ее персона была священной.

В течение первых восемнадцати лет жизни ей не было позволено ни видеться, ни разговаривать ни с кем, кроме членов королевской семьи и нескольких доверенных слуг. И вот я вторгся в ее сад и навязал ей свое нежелательное внимание! Вскоре после этого с ней произошло еще худшее. Отряд тористов, совершающий набеги, похитил ее. Тот же отряд захватил в плен Камлота и меня.