Затерянные в океане

Жаколио Луи

– Это, конечно, не ваша вина, Пенарван, – говорил он своему заместителю, – так как все необходимые предосторожности были приняты… Но кто бы мог вообразить, что в эту проклятую погоду, да еще ночью, найдутся люди, способные пробраться к острову Ну, не наткнувшись на острые рифы!

Только два человека во всей колонии не были особенно удивлены случившимся событием, хотя и старались казаться удивленными. Генеральный прокурор и господин де Сен-Фюрси могли, если бы захотели, многое порассказать о бегстве китайцев. Но как до этого события, так и после него они хранили свое обычное молчание.

Пробыв еще некоторое время в колонии, де Сен-Фюрси, или

Гроляр, уехал в Австралию, под предлогом покупки там необходимых для его предприятий земледельческих машин, и более уже не появлялся в Нумеа. Письмо, полученное как раз в это время от Ланжале, имело, конечно, связь с этим отъездом «капиталиста из метрополии».

Никто в Нумеа, где долгое время рассказывали, как о какой-то легенде, о бегстве китайцев, не знал ни истинных мотивов этого происшествия, ни последствий его для лиц, замешанных в нем. Это, однако, не помешает нам очень скоро поднять завесу, скрывающую от читателей все перипетии этой необыкновенной, единственной в своем роде драмы.

V

Престолонаследие в Китае. – Символ верховной власти. – Неожиданная весть. – Король Смерти. – Неприступное жилище. – Всезнающий, всемогущий и всевидящий.

Всякому известно, по каким соображениям французы и англичане объявили войну Китаю в 1856 году и чем она закончилась. В октябре 1858 года был подписан мир в Тяньцзине. Царствовавший тогда император Гьен Фунг не мог пережить позора своей столицы, Пекина, взятого и занятого «рыжеволосыми варварами Запада». Умирая, он передал императорский престол своему пятилетнему сыну, Куанг Су, под опекой регентства, в котором главными лицами назначены были императрица-мать и принц Кунг, дядя юного императора с отцовской стороны.

Согласно решению верховного совета империи, в котором участвуют все принцы императорской фамилии и наместники главнейших провинций, регентству следовало немедленно обнародовать повсюду сообщение о восшествии нового императора на престол его предков и поспешить с церемонией его коронации. Это было тем более необходимо в связи с тем, что значительная часть монголов, входившая в состав китайской армии, несмотря на окончание войны, продолжала оставаться под началом своих командиров, которые считали себя потомками древних властителей Китая. Они наводняли своими полчищами северо-западные провинции и, по-видимому, мало заботились о повиновении верховной власти и о восстановлении нарушенного войной порядка в государстве. В Пекине прямо опасались, что гордые мандарины не захотят признать пятилетнего Куанг Су императором. Следовало поэтому как можно скорее положить конец междуцарствию, приступив к коронации юного богдыхана, ибо лишь таким путем последний становился настоящим императором и мог требовать повиновения себе от всех и каждого в пределах своей империи.

Вот почему в один из дней, непосредственно следовавших за днем смерти старого императора, юный его наследник должен был облачиться в императорский костюм и принять из рук вельмож скипетр Хуан-ди, основателя китайской империи, – скипетр, который один только и дает действительную власть восходящему на престол богдыхану. Эта церемония должна была совершиться в большом зале императорского пекинского дворца, окруженного тройной стеной.

Принятие этого скипетра так важно для вступающего на престол императора, что если бы, например, какой-нибудь принц царствующего дома случайно овладел скипетром до коронования его, то уже этим самым фактом он загородил бы законному наследнику

дорогу к престолу, и последний перешел бы к смелому сопернику.

Китайские историки утверждают, что этот атрибут верховной власти был дан Хуан-ди, первому государю Китая, самим Паньгу, высшим существом, бессмертным и вечным, которое, по мнению известного философа Лао-цзы, есть источник и начало всего существующего в мире.

Вместе со скипетром Хуан-ди получил власть над всей землей, – и вот откуда убеждение китайцев, что все прочие земные государи – не более чем вассалы их владыки, обязанные ему беспрекословно повиноваться. От Хуан-ди священный скипетр последовательно переходил ко всем богдыханам, и в их числе к Тай-цзу, основателю династии Сун, к его наследникам, затем к чжурчжэньской династии Юань, к представителям династии Мин, последних туземных государей, и, наконец, к славному Сун Ци, который положил начало царствующей в наше время маньчжурской династии Цин, называемых «чистейшими».

Вследствие своего громадного значения скипетр тщательно хранится от покушений других лиц императорской фамилии, тем более что в Китае не существует определенного закона о престолонаследии: царствующий богдыхан может по своему личному усмотрению назначить себе наследника, с одним лишь условием: из царствующего дома. Один только царствующий император и старейший из императорской фамилии знают секретное место хранения священного атрибута, определяемое ему тысячевековым обычаем. Из этого убежища скипетр выносится только в самых важных случаях, подробно определяемых кодексом китайских церемоний, самым мелочным и придирчивым во всем свете, как мы уже заметили выше.

Помимо своей политической важности, скипетр представляет собой драгоценность высокой стоимости: он состоит из длинной золотой палки, на которую насажена аметистовая рукоятка, Украшенная десятью большими алмазами самой чистой воды. Каждый алмаз стоит сто тысяч таэлей, то есть около семисот тысяч франков, а общая их стоимость равняется, таким образом, сумме в семь миллионов франков, не считая самой палки из массивного золота. Понятно после этого, что уже в силу одной своей чрезвычайной ценности атрибут верховной власти усердно оберегается от покушения похитить его со стороны того или другого претендента на престол.

Чтобы предупредить весьма возможные разные политические конфликты, императрица-регентша решилась приступить к коронованию своего сына, не дожидаясь даже узаконенного семилетнего возраста, когда юный император мог уже бесспорно принять инвеституру. Это намерение встретило, однако, сильное сопротивление в совете регентства, который весьма несочувственно отнесся к подобному новшеству. Тогда императрица объявила, что она собственной властью распускает совет регентства, и вместо него образовала «совет иностранных дел», председателем которого назначила принца Кунга, дядю юного богдыхана.

Первого февраля 1861 года во дворце к этому последнему явился старший камергер женской половины императорского дворца и почтительно доложил ему, что «императрица Нан Ли, да оберегает Небо свет ясных очей ее, желает иметь с ним беседу».

Надо заметить, что нововведение императрицы, распустившей совет регентства, действительно нарушало сложившиеся веками обычаи и церемонии, которые с ног до головы опутывают своими наставлениями китайского государя, и потому принц Кунг мог легко уклониться от свидания с императрицей. Но, несмотря на свое право, он немедленно решился исполнить желание регентши и отправился в императорский дворец.