Затерянные земли или Великий Поход

Михайлов Дем Алексеевич

Опять же на Осколки нельзя прыгнуть телепортом. Только водой или воздухом. Ну или по дну пешком. Очень уж далеко архипелаг от континента. Хотя, если нет очередной снежной бури — через раз свитки работают. Или через два. Посему нетерпеливые игроки там редки — неохота им несколько часов сидеть на палубе и пялиться на проплывающие за бортом айсберги. Те же из игроков кто все же там есть… они не играют, а обитают на Осколках — действительно о б и т а ю т, а не гостят. Нравится им там. Суровые осколочные мужчины и женщины. Герои снежных фронтов, спокойно уходящие в воющий буран на охоту и принимающие растущие из ноздрей метровые сосульки как должное.

Для меня главная проблема — в ментальном плане. Снова клятый

снег, лед и темные свинцовые воды. Проснулась, зашевелилась моя фобия — ибо очень уж сильно здешний пейзаж напоминает место моего давнего заключения на Крайнем Севере. И, что меня удивило, о моих проблемах со снегом вспомнил не только я — заскочила минут на пятнадцать Кирея, посидела рядышком, сочувственно и несколько виновато пошмыгала носом. А затем я увидел отца — то бишь полуорка Грохота — спустившегося с носового мостика и дошедшего почти до середины флагмана, но затем чуть постоявшего и вернувшегося назад, то и дело поглядывая на появившуюся за бортом первую ледяную скалу. И отец чувствует себя виноватым? Что-то меняется старик… надо с мамой поговорить, узнать, чего это он так «мягчать» начал. Возрастное?

Проходящий мимо нас айсберг на самом деле потрясал воображение — несколько десятков метров вверх и столько же в стороны. Этакая ледяная тумбочка с презрением плывущая на юг и не знающая, что водичка там гораздо теплее и что ждет ее участь кубика льда в стакане с виски. Лично нам участь Титаника не грозит — флагман с легкостью разнесет айсберг на куски одним ударом тупорылого носа.

На белой блестящей поверхности немало дыр и пятен копоти. Видны оплавленные места, глубокие трещины, а в верхней части плавучей горы явно срезали вершину. Там и сям валяются остатки каких-то конструкций, видны обширные гнезда обложенные покрытыми снегом щитами. Ух ты… это не простой айсберг — это настоящий плавучий форт! Мобильная ледяная крепость, дрейфующая по местным водам. Вон и обрывок толстенной стальной цепи свисает с почернелого бока айсберга. Но… я не думаю, что это мудрый поступок тратить столько сил на сброс ледяной глыбищи в океан, ее обточки, отделки, снаряжение и заселение экипажем, чтобы потом направить сие укрепление на штурм каменного острова… глупо как-то… Ледяная глыба явилась не по нашу душу. Простое совпадение столкнуло нас в безбрежных водах океана.

К тому же я прекрасно знаю о том, что те же фениксы — матерого возраста — обладают особым пробивным умением типа «раскаленный нож сквозь масло». Принцип тот же. Огненная птица взмывает вверх, складывает пламенные крылья, переходит в пике, окутывается ореолом немыслимого жара и на полном ходу влетает в снежное или ледяное укрепление, пронзая его насквозь, убивая и выбрасывая наружу защитников. И если я знаю о подобном использовании фениксов — уж точно знают об этом матерые вояки Неспящих. Ледяная крепость не прожила бы и пары минут против одного звена фениксов. А если на их спинах сидят всадники в огнеупорной броне и с большим запасом жизни — то и еще меньше.

Послать подобную крепость против армады Неспов… это то же самое, если я зачерпну пригоршню снега, слеплю не слишком тугой снежок и запулю им в лобовую броню боевого танка. Эффект будет тот же… — пятно на броне и злющая харя танкиста орущего «Ах ты, су…! Пли!».

Мне в руку втиснули тонкую пачку пахнущих типографской краской листков.

— Голди! — остановил я девушку — Это что за глыба? Не на нас же?

— Нет, конечно — фыркнула та — Он продрейфовал от одного из островов архипелага. Это плавучий форт. Там же перманентная война между островами. Умные игроки на этой не кончающейся заварушке миллионы делают. Команду айсберга вырезали, стрелометы и прочее забрали, обрубили цепь и отпустили ледяной гроб восвояси. Он проплывет еще пару тройку десятков миль и растает. Так было, так есть и так будет.

— Хоть что-то

нас не касается — с облегчением вздохнул я — Уже везде вижу коварство ЧБ. Повсюду оно мерещится.

— Нет-нет — заверила меня Голди поспешно — Мы с их войной никак не связаны. Просто проходим через архипелаг и все. Заберем корабли, посадим дополнительных бойцов, загрузим припасы. И все это прямо на ходу, не сбавляя скорости. Ты пока держишься? Не спишь?

— Держусь. Не сплю.

— Молодец. Совсем Неспом стал.

— А?!

Ответа не последовало — девушка со смехом упорхнула прочь, раздавая всем желающим газету описывающую недавние боевые события.

— Совсем Неспом стал — пробормотал я — Тьфу-тьфу-тьфу, однако! Не промывка ли мозгов, однако? Не вербовка ли тайная часом? Или мерещится с устатка? Врагу не сдается наш гордый рассудок! Нас этим не возьмешь, нас этим не проймешь! Что там еще в округе происходит? Чего там сверкает у темной линии горизонта?

В округе и правда, не затихало. На нас медленно наплыл густой белесый туман, принесший с собой холод. Сосульки образовывались на глазах. Мачты и снасти покрывались коркой льда. Палуба стала скользкой как каток.

То и дело белое полотно тумана разрывалось далекой или близкой цветной вспышкой, после чего доносился тяжелый грохот рушащихся мачт или проламываемых бортов. Стучали барабаны, ревели гудки, звенели тетивы, кричали игроки, клекотали и свистели летающие над головами драконы, разрывали туман огненными линиями величавые фениксы, выглядящие как крылатые ракеты.

Мы были в войне. Мы плыли в войне. И белый туман казался порождением милосердного общего наркоза, скрывающего от больного происходящее с его телом. Он лежит на операционном столе и лишь изредка видит нависших над ним хирургов, что мерно взмахивают скальпелями… Врачами были Неспы. Роль больных досталась кому-то другому. Ибо армада Неспящих разослала десятки кораблей во все стороны от флагмана, и они били и били, топили и топили, крушили и крушили чужие суда. Уничтожали противника безжалостно, нанося удары снизу, сверху, с тыла и с фронта, не забывая про атаки с боков. Хищники добивают других хищников. Тигр вцепился в глотку рыси, выдавливая из нее жизнь с утробным безжалостным дыханием. Густые клубы дыма, невидимые в тумане, несли с собой запах чужого поражения и сожженных надежд.

Мимо нас, по правому борту, тяжко тащилось огромное ледяное поле, украшенное «трупами» выброшенных и полуразрушенных кораблей. Еще больше дыма, языки пламени лижущие обшивку и гордые надписи на крутых носах. Вон догорает «Бесстрашный», а вот дымит «Ветреная Недотрога», бессильно поник закопченный флаг на корме разбитого «Умки». Несчастных судов много, их название не могу разглядеть, хотя и стараюсь. Настоящее кладбище разбитых кораблей. И много игроков. Очень много. Они стоят на льду вокруг своих боевых судов, стоят с поникшими головами и опущенными плечами. Что-то совсем не пахнет веселой беззаботной игрой. Тут люди в горе, стоящие и смотрящие на крах всего, на разрушенные плоды их диких надрывных усилий. На палубе накрененного «Умки» мечется широкоплечая фигура и кричит: «Хватит! Хватит! Мы уже в ауте! Не добивайте! Не троньте „Умку“»!

— Огонь! Огонь! Огонь! — ревет кто-то с нашей стороны, правый борт окутывается дымом от летящих прочь горящих снарядов. Ледяное поле разрывается на куски, что тут же начинают накреняться и переворачиваться, игроки и корабли проваливаются под лед. Кто молча, а кто с криком.

Стоящий на палубе «Умки» детина замер, смотрит, как по льду в его сторону тянется становящаяся все шире трещина. Белесый туман затягивает обзор, исполинский флагман проходит дальше, круша собой все препятствия.

— Подходим к Осколкам! Там большая заваруха! Внимание! Береговой форт «Южный Надолб» наводится прямо на нас! Какого черта? Мы ведь с ними на нейтрале!