Затерянный храм
Шрифт:
Слева раздался звонок, но Грант не обратил на него внимания. Добежав до угла, он упал на одно колено и поднял пистолет. На середине широкой улицы выстроились в одну линию бетонные уличные вазоны с цветами, но голова и плечи вора были по-прежнему хорошо видны – словно силуэт в тире. Такие выстрелы Грант уже делал сотни раз.
И тут человек исчез. Со свистом, грохотом и звоном его заслонила катящаяся коричневая стена. По улице ехал трамвай, и ему не было дела ни до Гранта, ни до его цели, ни до чего другого, кроме собственного громыхания по утвержденному расписанию. Некоторые пассажиры, похоже, заметили, что на
Грант вновь побежал, обогнул заднюю часть трамвая и вскочил на бетонный вазон. Он оглядывал прилегающие улицы, всматривался в толпу серых костюмов и черных платьев. Немец исчез.
По широкой улице подлетел полицейский автомобиль и остановился, взвизгнув тормозами. Грант положил пистолет в цветы и выпрыгнул на дорогу. Через глазеющую толпу на тротуаре проталкивалась знакомая фигура. Марина наконец его догнала. В ее руках болталась сумка Рида, но лицо было мрачным.
Грант, показывая, что сдается, поднял руки – его окружили полицейские.
– Он табличку оставил? – спросил Грант.
Марина покачала головой:
– Пропала.
Глава девятнадцатая
Отель «Гран Бретань», Афины
– О господи, умеешь же ты все испортить!
Они сидели в номере отеля «Гран Бретань». Отель выглядел не так впечатляюще, как звучало название. Приняв название за истину, в 1944 году английские военные вселились в него после освобождения Афин да так больше по-настоящему и не выезжали. Комнаты реквизировали для нужд армии, отделку ободрали, мебель поменяли, стены и перегородки снесли и перестроили и из когда-то роскошного люкса сделали тесную контору, хотя и с золотыми флоковыми обоями и хрустальными плафонами светильников.
Грант сидел на жестком деревянном стуле. По своему неудобству стул очень напоминал тот, на котором Грант сидел при первой встрече с Мьюром в Палестине. Правда, в этот раз Мьюр был очень зол.
– У меня на улице гниют два русских трупа, и все, начиная от британского посла и до последнего библиотекаря, желают знать, как они там оказались.
Грант откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:
– Так они русские?
– Ну, сами-то они уже ничего не говорят. Но машина принадлежит транспортной компании «Понтик», которая здесь является легальным прикрытием для советской разведки. Сигареты, монеты и всякая мелочь в бумажниках тоже указывают на это. – Мьюр заметил, что Грант удивлен. – А ты что думал – это Армия спасения?
– Вор, который был с ними, – немец. Я налетел на него в библиотеке, когда он входил в читальный зал.
– Жаль, что ты и его не пристрелил. Ты хоть его разглядел?
– Светлые волосы, красное лицо. Плотного телосложения. – Грант пожал плечами. – Я узнаю его, если еще раз увижу.
Мьюр прищурил глаза:
– Точно?
Он открыл свой портфель, вытащил пухлую папку с чьим-то досье и перелистал страницы. Найдя то, что хотел, он протянул папку Гранту:
– Вот этот?
На этот раз фотография была хорошего качества: ее не делали украдкой, человек позировал перед фотоаппаратом. Но от этого она нисколько не стала приятнее.
– Это он. Кто это?
– Клаус Бельциг. Археолог, нацист и страшный гад. Личное дело на него пришло только сегодня утром с дипломатической почтой.
– Ты говорил, он исчез в Берлине в сорок пятом году. – Грант лихорадочно соображал. – Если с ним были русские…
– Наверное, они выкопали его из Сибири, разморозили и привезли сюда, чтобы он помог им в работе. Они хорошо знают, что искать.
– Именно Бельциг нашел табличку, – напомнил Грант.
– Верно. А сейчас она к нему вернулась.
Это замечание вызвало у Гранта новый приступ беспокойства, но ему все никак не удавалось оформить свою мысль. Пока он соображал, Мьюр закончил:
– Впрочем, могло быть и хуже. Рид говорит, что уже переписал надписи с таблички. Если ему не удастся расшифровать их, то и русские вряд ли смогут.
– Другая половина. – Похолодев, Грант понял, что именно не давало ему покоя. – Молхо не сказал Бельцигу, что разломил табличку на две половинки. Бельциг считал, что она целая и что Пембертон владел всей информацией.
– И?..
– Теперь он узнал это и отправится за Молхо.
Мьюр вышел в приемную и схватил телефонную трубку.
– Отель «Эвридика», – потребовал он. Ожидая соединения, он барабанил пальцами по столу, потом махнул рукой Гранту и сунул ему трубку. – Поговори-ка ты. Ты хоть разговариваешь на их языке.
Грант взял трубку:
– Это мистер Грант, номер тридцатый. Мне никто не оставлял сообщений?
– Минутку.
Грант прикрыл микрофон рукой:
– Вам с Джексоном удалось найти утром, где этот клуб Молхо?
Мьюр кивнул:
– Ставни, засовы и замки – никого нет дома. Джексон оставил одного из своих людей…
Грант махнул рукой, чтобы он замолчал – по телефону ему отвечал портье.
– Нет, сообщений не было.
Он повесил трубку, потом еще раз вызвал оператора и спросил телефон клуба «Харон». Он звонил так долго, что сам звонок стал казаться ему ненастоящим, превратившимся в воспоминание о звуке.
– Нэ? – Женский голос, сонный, но настороженный.
– Молхо у вас?
Ответа не последовало.
– Если он появится, передайте, что звонил мистер Грант. Скажите, что мне нужно с ним поговорить. Это очень важно. Хорошо?
Она повесила трубку.
Грант не мог вернуться в библиотеку и поэтому поехал в отель. Он прилег на кровать и попытался уснуть, ведь он очень устал, но возбуждение от погони за Бельцигом все никак не проходило. В окна лился солнечный свет – рассеянный, не привязанный к времени дня. Кто-то, может быть Рид, оставил на прикроватном столике книгу, перевод «Илиады». Грант взял ее и начал листать. В какой-то момент он, наверное, заснул, хотя не осознавал этого, пока его не разбудил стук в дверь. Он вскочил с кровати, схватил «уэбли» и прокрался по ковру к двери.