Затерянный храм
Шрифт:
Мьюр пожал плечами:
– Они все работали на британскую разведку, даже профессор. Пусть на Лубянке выбьют им зубы и узнают, что им известно.
Курчатов поджал губы, потом кивнул:
– Да. Но сначала – щит.
Он резко сказал что-то по-русски, и двое его людей, положив автоматы, бегом бросились в соседнее помещение. Грант посмотрел на автоматы. Слишком далеко.
Солдаты вернулись со щитом. За ними следовал Бельциг. Щит подняли повыше, словно спортивный трофей, чтобы Курчатов мог его рассмотреть.
– Значит, это щит бога Ахилла. Первого героя в великой войне
– Бог знает. – Мьюр выдохнул струю дыма в сторону щита. – Вам надо будет проверить в лаборатории.
– Тогда его надо отсюда вытащить.
Солдаты принесли два проложенных свинцом одеяла. Щит уложили между ними и подвязали веревками, после чего отнесли к выходу в коридор. Грант равнодушно смотрел, как исчезает щит, а Джексон рядом с ним дрожал от злости.
– Уберите куда-нибудь пленников, пока мы собираемся.
Оставшиеся солдаты стали загонять четырех пленников в боковое помещение, стараясь держаться от них подальше. Им это почти удалось, когда их остановил шум у выхода. Все оглянулись. Бельциг и два солдата вернулись. Щит был по-прежнему с ними.
– Не проходит в отверстие, – пояснил Бельциг.
Лицо Курчатова вспыхнуло от злости.
– Должен пройти. Как же он сюда попал?
Бельциг вытащил носовой платок и вытер пот со лба.
– Возможно, был еще один вход. Или они построили храм вокруг щита, чтобы никто не мог его утащить. Его невозможно вынести.
– Может быть, рассверлить отверстие? Сделать его шире?
– Это три фута сплошной скалы, – заметил Мьюр. – Быстро его никак не пробуришь. Особенно если нет специального оборудования.
– Тогда надо разрезать щит.
Бельциг, услышав такое, вскрикнул:
– Нельзя! Это самое ценное сокровище на земле, доказательство величайшего мифа в человеческой истории. Его надо сохранить, чтобы ученые могли изучить его.
– Зачем? Щит переплавят, как только его изучит товарищ Сталин. Металл – вот что действительно ценно. – Увидев ужас Бельцига, Курчатов жестоко рассмеялся. – Вы хотите возразить, товарищ? Вам надо вести себя тихо, чтобы мы и вас в расход не пустили.
Мьюр хихикнул:
– Ближе к делу. Вы можете его разрезать. Под всей этой мишурой – толстое железо. Вы горелку с собой принесли?
Курчатов в досаде дернул уголком рта.
– Нет. – Он немного подумал. – Значит, если мы не можем сделать щит меньше, нам придется сделать отверстие больше.
– Я же говорю, мы не можем бу…
– Взрывчаткой.
Солдаты отрезали по куску веревки и связали пленникам руки за спиной. Потом затолкали в помещение и там оставили. В открытый проем Грант наблюдал, как солдаты идут через главный зал, собирая сокровища в брезентовые мешки. Смотреть на это он не мог и стал смотреть на Джексона, который лежал у противоположной стены, у дальнего края ямы.
– Сейчас, когда мы все получили билет в Москву, ты бы рассказал уже, в чем тут дело.
Джексон вздохнул:
– Значит, хочешь сказку? Оружие, герой и прочая мура? Ты про атомную
– Знаю только, что не хотел бы оказаться поблизости от места взрыва.
– Правильно. И вот как раз сейчас ты в такой же безопасности, как и десять лет назад. Ее нет.
– А я думал, американцы наделали не один десяток.
– Да, наделали. Но дело в том, что все они хранятся в пещере в Нью-Мексико и самое худшее, что они могут сделать, – это лишить тебя потенции. – Он наклонился вперед, чтобы убрать вес со связанных за спиной рук. – Я не ученый. И не знаю, в чем там у них проблема. Есть такая штука, называется отравление реактора – если использовать заводы по производству начинки для бомб слишком долго, они начинают плохо работать. В то же время мы обнаружили, что бомбы, которые уже сделаны, ведут себя совсем не так, как хорошее вино, – они с возрастом лучше не становятся. И теперь про те бомбы, которые, как мы считали, у нас есть, никто не может сказать, сработают они или нет, и новых сделать мы не можем, потому что завод закрыт на ремонт. Трумэн пытается как-то противостоять Советам, и единственный способ не дать дядюшке Джо ввести свои танки прямо в Париж – это продолжать держать его в убеждении, что у нас есть целая куча бомб, которые мы сбросим на Москву, если он шевельнется. А на настоящий момент у нас ничего нет.
Грант глубоко вздохнул, пытаясь осмыслить эту новость. Он видел в новостях Хиросиму и Нагасаки и не совсем понял, как это все получилось.
– Выходит, из этого шестьдесят первого элемента, прометея, можно сделать атомную бомбу?
– Ну точно никто не знает, потому что никто еще не пробовал. Но были сделаны расчеты. Теперь это так происходит. – Джексон потряс головой, пытаясь стряхнуть каплю, которая затекла ему в глаз. – Сидит в комнате кучка гениев с логарифмическими линейками три года, и в конце концов получается бомба. Ты представляешь, эту бомбу в Хиросиме даже предварительно не испытывали. Просто у них по расчетам все сошлось.
– И Мьюр это знает?
– Мьюр знает, что металл может подойти. Но не знает, почему он нам так нужен. Надеюсь. Вот черт! – Джексон стукнул пяткой по полу. – Ублюдок. За дураков нас держал.
У стены зашевелился Рид:
– Какая разница?
– Как разница? Да вы вообще меня слушали?
– Очень внимательно. Вы говорили, что Сталин ничего не делает, потому что считает, что у вашей страны есть ядерный арсенал.
– Которого на самом деле нет.
– Но он этого не знает. Тогда выйдет так, что ваши здешние приключения заставят его задуматься – почему вы так отчаянно стремитесь завладеть этим необычным металлом.
В дверях появилась тень.
– Решил заглянуть к вам поздороваться.
Это был Мьюр. Мокрая рубашка прилипла к его груди, и он казался более худым, чем раньше, даже каким-то одичавшим. Выражение лица Джексона было таким же незатейливым – кажется, если бы мог, он бы кинулся на Мьюра и разорвал его. Но стальной нос автомата Томпсона, торчащий из-за плеча Мьюра, заставил Джексона передумать.
– Пришел пошпионить за нами?
– Я вообще-то уже отошел от дел. Мечтаю о светленьком домике в рабочем раю.