Затерянный в Нью-Йорке
Шрифт:
— Ы-ы-ы! — тыкал он куда-то пальцем.
— Что? Что?
Гарри поднял голову и увидел, что прямо на него летит кирпич. Он резко отшатнулся в сторону. И кирпич в четвертый раз сбил Марвина с ног.
Тот был даже не в состоянии выть. Только тихо стонал, уткнувшись носом в заледеневшую землю.
— Это уже слишком! Никому не позволено в меня кирпичами швыряться, — заорал в бешенстве Гарри.
Это ж надо, еще немного, и он бы хлопнул его прямо по голове. Он мог его убить! Гарри был в ярости и не знал, что предпринять, чтобы усмирить бессовестного маленького недоноска.
А
Кевин слез с крыши, по лестнице черного хода спустился в квартиру дяди Боба. Там негодяев ждали новые испытания.
— Гарри… Гарри… — пищал, извиваясь на земле, Марвин.
Но друга рядом не было. Увидев, что Кевин исчез, он пошел искать мальчишку, чтобы рассчитаться за кирпичи и все остальные «безобидные» шутки, который тот ловко устраивал.
Оглянувшись по сторонам, хотя головой не мог двигать как следует, Марвин попытался подняться. Голова кружилась. Земля, казалось, уходила из-под ног. Такое с ним случалось, когда он выпивал пол-литра виски.
Шатаясь, он двинулся к крыльцу. От малейшего дуновения ветерка его заносило в сторону, ноги расползались на скользких ступеньках, как у недоразвитого лягушонка. С трудом он поднялся на крыльцо несколько раз шлепнувшись и поразбивав колени.
Он вошел на лестничную площадку, дернул ручку двери, но она на удивление легко подалась, и в руке у него оказался шнур.
— Хм, что это?
Марвин дернул сильнее. Шнур легко поддавался его нажиму. Он тянул его долго, но вдруг шнур застрял. Марвин нажал сильнее. Ничего не получалось. Он уперся ногой в дверь, стал дергать изо всех сил, но все безрезультатно.
— Черт побери, что это такое? — возмущался он и все больше входил в азарт — его разбирало любопытство.
Он напряг все силы, даже вспотел, но веревку будто застопорило. Тогда Марвин перешагнул ее одной ногой, став задом к двери, и потянул. Потом еще раз, еще…
Вдруг что-то больно ущипнуло и острыми лезвиями вонзилось в задницу.
— А-а-а-о-о-о! — взвыл Марвин.
Даже искры посыпались из его глаз.
Это был скоросшиватель, тщательно прикрепленный Кевином с другой стороны двери, как раз на уровне замочной скважины, и предназначавшийся для встречи дорогих гостей.
Со скобой в заднице Марвин нервно крутился на месте, не зная, как выпутаться. Нечаянно он опять дернул за веревку, и в его тело вонзилось еще несколько острых скобок, причем одна из них попала в самое уязвимое место, что находилось ниже живота.
Марвин истошно заревел. Испытание было отнюдь нелегким.
— Разорву на мелкие кусочки!
С дюжиной проклятий и угроз Гарри ходил вокруг дома, пытаясь разыскать Кевина, который в это время готовил им новые испытания на прочность их шкуры в квартире дяди Боба.
— Убью, закопаю, придушу, как паршивую козявку, — Гарри был явно не в духе. Он ходил по внутреннему дворику и
Он увидел пожарную лестницу. Но она была прикреплена слишком высоко. Он подпрыгнул несколько раз, но его рост — метр пятьдесят пять — не позволял достать даже нижнюю перекладину лестницы. Собравшись с духом, он разогнался и наконец ухватился за нижнюю перекладину, повиснув в воздухе, как сосиска. Но она оказалась такой скользкой благодаря стараниям Кевина, что он не удержался и полетел вниз, ударившись задом об один из острых заледеневших камней, валявшихся во дворе.
— О-о!
Он растянулся на земле, и тут капля мазута, висевшая, как сосулька, крупной тяжелой горошиной упала прямо ему на лоб.
— У, сволочь! — со злостью он смахнул ее с себя.
Конечно, это была тоже одна из ловких проделок Кевина, перемазавшего последние перекладины пожарной лестницы жидким липким мазутом.
Марвин вытаскивал скобы из своего и без того пострадавшего тела, на котором от них остались синие подтеки. Больно было даже прикоснуться. Но на этом штучки Кевина еще не кончались. Он уже поджидал их в квартире, чтобы сразить наповал.
Оправившись от «заноз», Марвин сильно толкнул ногой дверь. Она открылась. Он вошел.
— Гарри! Я здесь!
Он поспешил к своему приятелю, надеясь, что тот уже давно орудует в квартире, но вдруг провалился и полетел вниз, ткнувшись носом прямо в огромную кучу извести. Ему пришлось полчаса чихать, чтобы оправиться от «мягкой посадки». Теперь он стал похож на снежного человека — весь белый, только черные человеческие глаза выдавали в нем живое существо.
Наконец Гарри удалось найти черный ход. Он быстро поднялся по лестнице и нашел дверь.
— Придется тебе поработать как следует, пацан!
Небрежным ударом ноги он открыл дверь, но едва переступил порог, как с грохотом на голову ему полетели железные ножи, стамески, металлические отвертки, шиферные гвозди, разобранные части мясорубки и прочая дребедень, называемая в хозяйстве строительными инструментами, и, к тому же, больно ударяющими.
Схлопотав хорошенечко по башке, Гарри зашатался и грохнулся на пол. А металлический дождь продолжал сыпаться, неприятно обрушиваясь на его тело.
Кевин привязал к дверной ручке леску, прикрепленную к молнии большого вещевого мешка, который висел над дверью черного хода. Как только открывалась дверь, леска автоматически расстегивала молнию на мешке, и получался небольшой «дождик» металла. Все просто и эффективно.
Марвин не мог отойти от извести, залепившей нос, уши, глаза. Наконец, немного отряхнувшись, он встал.
— Ну и дыра!
Вокруг стоял полумрак. Шатаясь, он направился к свету, но по дороге его занесло в лужу солидола. Ноги расползлись в стороны, заскользили. Проделав несколько пируэтов, словно на катке, он рухнул прямо на задницу и полетел вперед ногами к стеллажам с различными стройматериалами. От резкого толчка они пошатнулись и вместе с тяжелыми банками краски полетели на Марвина. К тому же многие из них были открыты.