Затерявшиеся во времени
Шрифт:
Тогда Джад откашлялся и произнес:
– Возможно, что у одного из проводов порвалась жилка, а под обмоткой этого не видно.
Карсвелл не слышал. Для него сейчас во всей Вселенной существовало лишь одно: лампочка, которая предательски помешала осуществлению столь гениального плана. На висках и на шее вздулись толстые вены – толстые пурпурные сосуды, по которым сердце гнало пульсирующую кристально чистую кипящую ярость.
Не произнеся ни единого слова, он выскочил за дверь во двор. Кто-то задумчиво сказал:
– Да, недаром говорят, что между гением и сумасшедшим только один шаг.
Этого оказалось достаточно, чтобы разрядить атмосферу. Две
– Что же дальше? – спросил Джад. – Продолжать без него?
– Или поставить крест на всем этом идиотстве? – сказал какой-то мужчина. – Мы еще успеем уйти из города и переждать беду где-нибудь в другом месте.
– Через завалы на дорогах?
– А почему бы и нет?
– Одной из причин «почему нет» является то, что нам придется бросить здесь стариков и больных. Они не смогут перевалить через холмы. Сейчас у нас тут, знаете ли, как в Арктике.
– И какова же альтернатива?
– Есть только одно решение, – задумчиво сказал Томас, глядя на открытую дверь, через которую недавно промчался Карсвелл. – Кто-то должен пойти к мистеру Карсвеллу и уговорить его вернуться обратно, чтобы закончить то, что он начал.
Сэм внимательно посмотрел на Томаса.
– Значит, вы думаете, что план Карсвелла сработает?
Какой-то седовласый мужчина громко расхохотался:
– Вы же видели, что это за фрукт? Да он просто сумасшедший!
– Есть такое выражение: «Придет час, придет и нужный человек».
– Но признайтесь же, он человек... с вывертом.
– Вы, конечно, правы. – Томас вернулся к верстаку и потрогал тот провод, который был накрепко соединен с запалом и с клеммой батареи. – Хотя меня и зовут Томасом, [32] но я не отношусь к неверящим. Я, например, свято верю в то, что когда человек попадает в кризисную ситуацию. Бог всегда приходит к нему на помощь.Хотя иногда она может принимать весьма причудливую форму. – Он поднял свободно провисший провод и внимательно присмотрелся к нему. – И еще верю в то, что, каким бы трудным и вызывающим ни был характер мистера Карсвелла, он нам послан Богом.
32
Томас Сомневающийся или Неверящий (в русской традиции Фома Неверующий) – один из апостолов.
– Богом?
Томас легонько провел обнаженным проводом по клемме, и тут же раздался взрыв. Одновременно с яркой вспышкой к потолку амбара поднялось колечко дыма.
– Вы были правы, Джад, – сказал спокойно Томас. – Жилка провода порвалась. А обмотка скрыла дефект.
Джад криво улыбнулся.
– Пошли, Сэм. Самое милое дело – прогулкой заработать себе аппетит, чтобы съесть ломоть хлеба унижения.
Глава 44
1
Среда, утро 22 декабря 1865 года
Джад и Сэм трудились над центральной полумачтой. Она представляла собой деревянный столб, проходивший через центр крыши автобуса и возвышавшийся над ней. Укрепленные вдоль мачты провода бежали к коротким широким «крыльям» на каждом борту автобуса. На «крыльях» устанавливались направляющие стволы для запуска ракет. Каждое «крыло» имело в длину около 10
Сэм и Джад ползали по скользкой крыше автобуса, крепя на мачте электрическую проводку.
– Крепите их на совесть! – крикнул со своего помоста Карсвелл. – Все ракетные трубы должны срабатывать одновременно.
Джад отдал что-то вроде чести и усмехнулся.
– Если мне еще какое-то время придется демонстрировать ему свое почтение, то у меня быстро-быстро поедет крыша.
– А ты во время работы только улыбайся. Ведь если в не чудо, нам бы его назад не вернуть. Джад, захвати-ка конец вон того шнура, он соскользнул с мачты и того и гляди окажется на полу амбара.
Действительно, шнур, крепившийся к концу «крыла», почему-то соскользнул с крыши автобуса на пол амбара.
– Сейчас подниму, – со вздохом сказал Джад. – Мне нужен более острый нож, чтоб обрезать концы.
А Сэм пока стал смотреть, как работают остальные. Его впечатление о том, чему он был свидетелем, сводилось к тому, что перед ним разыгрывалось нечто вроде симфонии труда. Случайные спутники по путешествию во времени трудились все до единого с небывалой энергией. Иногда наступали короткие интервалы затишья, когда ни малейший звук не нарушал тишины. Это случалось тогда, когда люди переходили к отделке мелких деталей: расплетали или сплетали веревки, просовывали провода сквозь отверстия в крыльях, завинчивали гайки или винты или просто о чем-то переговаривались шепотом. А потом вдруг, как будто их действия связывались в единую гармонию, все возвращались на более крупные участки работы – распрямляли металлические листы, с бешеной скоростью пилили доски или балки, кто-то громко насвистывал, кто-то кричал, чтобы ему принесли новые инструменты. И тогда звуки поднимались крещендо, становились главной силой фортиссимо этой симфонии общих усилий. А потом весь амбар превращался как бы в вихрь, где вращались сотни различных звуков, которые сталкивались, оглушали, от которых ныли зубы.
А там – над ними – Карсвелл корпел над своими листами бумаги, что-то рассчитывая, что-то рисуя, нанося на чертежи, анализируя и время от времени подходя к краю помоста, чтоб посмотреть, как идут дела.
– Сэм... Сэм, прими шнур! – Джад швырнул ему конец на крышу.
Сэм довольно ловко поймал его и стал продергивать через одно из чугунных колец, укрепленных на вершине полумачты. Сама полумачта проходила сквозь дыру в крыше, потом сквозь другую – уже в полу пассажирского отделения автобуса, затем через пол в багажное отделение, где она накрепко заделывалась с помощью деревянных брусьев, большими болтами крепившихся к шасси.
Господи... Наконец-то виден какой-то прогресс...
Вот чего они теперь никак не могли допустить, так это какой-нибудь фундаментальной ошибки в планах Карсвелла. Сэму, например, уже не раз приходило в голову, что не худо было бы проверить, пройдет ли полумачта сквозь ворота амбара, хотя они и кажутся высокими.
Мозг Джада, видимо, работал в сходном направлении.
– Не хочется мне лить холодную воду на голову Карсвелла на этой стадии, но...
– Продолжай.