Затерявшиеся во времени

Руденко Алла

Погода сегодня премерзкая. А я с детства грозы боюсь. В такую грозовую ночь и погибли мои родители. Нет, я боялась и до этого. Какой маленький ребёнок не боится грозы? А когда страх к тому же подкреплён столь неприятными воспоминаниями, так это вообще становится травмой на всю жизнь.

По этой причине я старалась как можно дольше оставаться в одной комнате с ребятами. Мы играли в карты. А потом, вдруг, Тим надумал рассказывать страшные истории. Как будто мне грозы мало, а он ещё страху понагнал. Теперь, точно, придётся спать со включённым

светом. Ну, вернее, с непогашенной свечой. Неужели нельзя было взять из торгового центра, хотя бы фонарик?

В деревянном доме свечи — вещь небезопасная. К сожалению, ни у одного из нас нет денег. Руслан, наверно, мог бы их украсть, но Игорь Игоревич строго настрого запретил.

В общем, перед сном я расставила вокруг своей кровати пару десятков свечей. Благо хоть со свечами дефицита у нас нет. Старые хозяева оставили их здесь, наверно, годовой запас.

В эту ночь мне приснился странный сон. Как знать, может, погода навеяла. А может, мои мысли, которые уже две недели крутятся вокруг того дня, когда погибли мои родители. Мне приснился мой дом. Только, видела я эту картину глазами бабушки. Будто я — это она.

Несмотря на то, что мне во сне десять лет, я сильно капризничала. Причиной этому — плохая погода.

— Что-то родители твои задерживаются, — говорю я бабушкиным голосом, надеясь успокоить или отвлечь маленькую себя от мыслей о погоде.

Электронные часы в углу комнаты высвечивает цифры 23:43. На душе, словно все Вовкины кошки одновременно заскреблись. У меня нехорошее предчувствие, что что-то произойдёт.

— Спи моя милая, — шепчу я внучке, стараясь не выдать дрожь в голосе.

Девочка ещё немного капризничает, а после затихает на моей груди. Я начинаю шептать едва слышно, чтобы не разбудить её, заклинание.

Явь в сон превратись,

Что случилось покажись

Дай исправить, что смогу.

Чем могу, тем помогу.

Глаза закрываю и вижу сон. А может это и реальность. Машина отца летит по тёмной просёлочной дороге. На часах 00:20. На спидометре — 180. Наверняка, мои родители очень торопятся домой.

И вдруг машину разворачивает, и она летит на противоположную сторону дороги, прямиком в фонарный столб. Если она врежется, шансов остаться в живых, у людей, сидящих внутри, не будет. Я быстро читаю новое заклятие:

Сон, останься за порогом.

Умоляю Христом Богом

Их Верни к исходу дня,

Забери взамен мен…

Договорить я не успела. Проснулась Марина. И вот, я уже не в машине, а в кровати. Девочка зашевелилось у меня на груди и тихо так захныкала.

— Бабушка, мне приснилось, что мои родители… Что их больше нет!

— Это был просто плохой сон, — глажу я девочку по голове и смотрю на часы.

До того момента, когда инспектор сообщит о том, что их больше нет, остаётся пятнадцать минут. Вернуться в сон и что-то исправить я уже не успеваю.

— Марина! Вставай! — слышу, я голос бабушки, явно не принадлежащий этому сну.

И будет

он именно меня, а не эту малышку, которая смотрит на меня так беспомощно, и пока только смутно догадывается о том, что жизнь её навсегда изменится.

— Прости! — шепчу я.

В этой фразе намешано столько чувств. Но, больше всего неудовлетворённости собой. Пара секунд, и я бы их спасла, смогла бы выкинуть их из сна. Сама бы спастись я уже б не успела. Но они были бы живы. Я виновата, слишком медленно читала заклинание. Оставила внучку без родителей.

Я резко открываю глаза. Кот снова лижет мне лицо. Пламя подступает ко мне со всех сторон. Сон это или не сон, мне уже неважно. Я хватаю кота, и в пижаме бегу на улицу. Там уже стоят Злата и Тим. Вовка в виде огромной чёрной собаки выводит из огня построившихся попарно тридцать кошек. Завершает шествие кошка-мама с двумя котятами. Они покидают помещение абсолютно без паники. Видимо полностью доверяют своему вожаку.

— Второй дом сожгла за две недели! Не знаю, как ведьмы, а пироманы у тебя в роду явно были… — зло сквозь зубы шепчет Злата, — такой хороший дом был… Где мы теперь жить то будем?

Я не слушаю её, просто бессмысленно вращаю головой по сторонам. У меня стойкое ощущение, что кого-то не хватает. Кошки все. Одна вредная барышня и два кавалера, а ведь их должно быть три.

— Руслан! — кричу я, хотя всё ещё надеюсь, что он рядом.

Ответа нет. Вовка среагировал моментально. Бросился обратно в горящий дом.

Всучив Тошика Злате, я побежала следом за ним, продолжая орать «Руслан».

— Что ты делаешь, глупая? — бурчит себе под нос повелительница времени, — как же ты его искать то будешь? И его не спасешь, и сама сгоришь!

Тим за этой картиной наблюдает молча и отрешённо, но, сдаётся мне, что он жуть как боится огня. Сейчас мне не до его фобий и страхов. Надо действовать.

— Руслан! — кричу я, вбегая за чёрным псом в полыхающий дом.

Сквозь дым мы пробираемся в комнату парня. И вот, мне кажется, я вижу его. Вернее тело на полу. В его руке зажата стопка фотографий.

— Вот же Дурень, — выругалась я, — нет, чтобы самому спасаться.

Владимир недовольна зарычал, так как решил, что это я его ругаю. А, ведь он намного ближе к Руслану стоит, чем я. Неужели он его не видит?

Может у собак зрение не в том диапазоне? Или Злата права, и мне от предков не только способность оживлять сны досталось. Не важно! Главное, я его нашла.

— Вов! Помоги мне! — зову я пса, а после, загружаю на его мощную спину очень даже симпатичного парнишку.

С чего-то не о том, я сейчас подумала. Успею ещё его рассмотреть.

Привязав простынею Руслана к собаке, которая явно стала за эти минуты крупнее размером. Теперь она ростом не меньше, чем тигр. Мы отправляемся в обратный путь. Благо, комната Руслана первая от чёрного хода. Граф, после крестьянского восстания, сделал в своём имении небольшую перепланировку.