Затерявшийся. Дилогия

Мельнюшкин Вадим

– Пока не знаю, действовать будем по обстановке, но тот лагерь, откуда вас вытащили, зимой – просто лагерь смерти. Такого мы допустить не можем.

– Да, еще, – нарушил молчание старшина. – Мне тут Фефер сказал, фрицы из Полоцка и ближайших сел людей в Германию вывозят.

– Зачем?

– Говорят, на работы. Гребут мастеров и молодежь. Некоторые уже в бега подались, у кого родственники где подальше живут.

– Эти, скорее всего, не пропадут, – взял слово начальник разведки. – Хотя работу и усложнят.

– Вспомнил, по «лесорубам» что? Немцы?

– С ними

еще не встречались. А лес они уже рубят. Фефер их на лесопилку не пустил, подряд на доски взял. Говорит, вряд ли немцы, больше на латышей смахивают, но и этим здесь делать особенно нечего.

– А попробуйте их выгнать. Если обычные работяги, то, получив пару раз по морде от местных, уйдут, а коли на гестапо работают, то хрен.

– Хорошая мысль, товарищ командир, попробуем. Типа местным мужикам конкуренция не по душе.

– Тогда все. Остальные вопросы в рабочем порядке.

Все разошлись, кроме капитана.

– Обе группы готовы к выходу.

– Вы точно собираетесь идти?

– Да, трассы пересекать нам нужды нет, до ночи километров десять пройдем. На месте селян поспрошаем. Через три дня обратно будем. Возможно, с прицепом. Пойдем через вторую точку, я уже приказал там миномет поставить. На всякий случай.

– Тогда ни пуха ни пера.

– К черту.

* * *

– Уверены, что мимо не пройдут?

– Не должны. – Тихвинский поправил кусок плащ-палатки, прикрывающий голову, из-за чего струйка воды скользнула ему за шиворот. – Вот черт. Тут уже приличная тропка протоптана, мы ее, конечно, маскируем. Тщательно, чтобы заметно было, но без перебора.

– Могут не прийти?

– Могут, конечно, но вряд ли они дождя испугаются. Тогда бы вообще не приехали.

– Резонно. Вечер скоро, не думаю, что они ночью пойдут.

– Если хорошо подготовлены, могут и неделю из леса не вылезать. Вы же не считаете, что они хуже нас?

– Считал бы, на выходе из деревни их приняли.

Да, до заката меньше часа, уже сейчас почти ничего не видно. Ночью можем упустить, а второй раз их так уже не поймать. Наблюдатель, что под боком у Балагуши оставили, сказал, десятка два их, не меньше, но разведчик тот уже часа четыре как прибежал. Неужто заплутали немецкие хваленые егеря или кто они там?

– Идет кто-то, – шепот юриста чуть не напугал меня.

Ну-ка, точно мелькнуло. Снова. Похоже, там не один. Опять двигается. Вот почему они так долго? Совсем даже они не тормоза, просто газ у них ну очень медленный. Точно, передовое охранение. Хорошо идут – тихо и аккуратно, но что-то оторвались далеко. А может, это боковой? Вряд ли, тогда другие уже на мины нарвались, боковые попытаются поверху пройти. Ну наконец, вот и остальные гаврики. Идите, идите – осторожненько, с тропки не сходите, а то бо-бо будет. Оно, конечно, и так будет, но надо, чтобы всем сразу. Совсем темно, почти ничего не различаю, только движение.

Бу-бух! Попал все-таки кто-то на мину. Залегли голубчики. А мы молчим, нет нас, вообще никого вокруг нет, а мина так – просто завалялась тут или мигрировала откуда.

Что делать будут? Овраг этот место неприятное, и их командир должен это понимать, потому и передовой дозор выдвинул сильно вперед, но в то же время он такой не первый, два они уже прошли, и ничего. На мину явно боковой нарвался. Крамской молодец, позиции наши по обоим краям оврага отсек надежно. Но это значит, что сейчас немцы метрах в двадцати от моих бойцов, что затихарились на той стороне. Выдержат, не сорвутся?

Бу-бух! Что же они такие неуклюжие, вторую мину подобрали. Я был о них лучшего мнения. Черт, так и знал, назад поползли. Все, пора, жаль, полностью не влезли. Огонь! Пятьдесят метров для Шмайсера не расстояние. Не успевает стихнуть моя очередь, как оба склона оврага превращаются в светящиеся дульными вспышками и грохочущие полосы смерти. Бух! Бух! Бух! Гранаты. Кто в кого? Судя по замеченным краем глаза местам взрывов, наши попавший на мины дозор приласкали. Жаль, нижних так не получится – далеко и кусты мешают. Связист за спиной закрутил динамку, не дай бог даст команду Нефедову, тот нас самих тут перебьет.

– Точка номер два! Понял?

Машет головой и бубнит в трубку. Не дай… что перепутает. Немцы, несмотря на огонь, откатываются назад, почти не огрызаясь. Похоже, двое раненых, а может, просто поняв, что уйти не удастся, начинают отстреливаться, но что такое пара стволов против полусотни. Одного задавили. Вот и второго. Все, стрелять практически не в кого. А где передовой дозор, неужто проскочили? Сверху прошелестела первая мина, накрыв северный спуск в овраг, и в это же время на южном выходе завязалась перестрелка. Логично, дозорные поняли, что назад дороги нет, и рванули на прорыв вперед, где и нарвались. Что-то и там взорвалось, то ли мина, то ли граната.

Миномет, выпустив шесть «восьмидесяток», затих. Вскакиваю.

– Вперед! Осторожно!

Как бы нам на своих заграждениях не подорваться. Придется крюк метров двести делать. Перестрелка на юге затихла, но тут же началась на севере – Калиничев захлопнул мышеловку. Все, отбегались фрицы. А вот взрывы, это уже не к добру. В лесу, особенно по темноте, гранату далеко не закинешь, а значит, сошлись накоротке, а это плохо. Бегом! Бегом!

Стихло! Балда, надо было две группы на отсекание ставить! Опять стреляют, но, видимо, чуть дальше. Ладно, добежим, узнаем. Вот, похоже, место, где столкнулись, – пороховая гарь и запах прореагировавшей взрывчатки. И несколько тел. Кто-то кого-то перевязывает.

– Кто здесь?

– Остапчук и Егоршин.

– Где лейтенант?

– За немцами погнался.

Впереди опять раздалось несколько выстрелов. Оглянулся, за спиной человек пятнадцать.

– Егоршин, еще кто подтянется, остаются здесь. Остальные за мной.

Это был хороший марафон. Калиничев как клещ вцепился в остатки немецкого отряда, и мы полчаса только и делали, что мчались на очередные выстрелы. Темнота уже была такая – как глаза целы остались, не пойму.

И тут все стихло. Как бы нам друг друга не пострелять. Крикнуть, что ли? Не будут же немцы в ответ палить, чай, не идиоты выдавать себя.