Затмение луны
Шрифт:
– Ты это видел? – прокричал Харн своему компаньону. – Гляди, как негодяи улепетывают! Гляди! – Не получив ответа, он оглянулся. Кендар стоял, опершись на древко копья, словно слишком устал, чтобы двигаться. – С тобой все в порядке?
– Нет, – ответил тот глухо, поднимая изможденное лицо мерлога. Это была Зола. – Я мертва. Я уже три дня… как мертва.
Крик в чаще замер, и туман на поле боя начал рассеиваться.
В это время вольвер, лорд Даниор и смешавшиеся телохранители достигли деревьев. Они уже давно пробивались сюда, но течение битвы отнесло людей
Один из стражников вскрикнул:
– Меня кто-то укусил! – Он протянул руку в дымку и поднял за волосы ухмыляющуюся отсеченную голову. Она скорчила рожу.
В тумане нашлись и другие тела, по большей части люди об них просто спотыкались, их вынесли из дыры и сложили там, где земля уже очистилась. Некоторые были мертвы, некоторые дергались в медленных конвульсиях, их тела и лица беспрестанно изменялись. Было кристально ясно, кто это такие, как и то, что разум их полностью разрушен. Кенциры подобрали двух мертвых и трех безумных, когда Ардет заметил тусклое свечение Кентиара, которое и привело к Верховному Лорду.
Он лежал неподвижно, так что все подумали, что Торисен мертв. Только вынеся лорда наружу и уложив на землю, при свете факелов кенцирам стало видно, что он еще дышит.
– О мой бог, – выдохнул Даниор. – Но что случилось с его доспехами?
Ардет стер кровь с лица молодого человека:
– Кто знает? Его приключения прошли мимо меня. Жизнь становится так скучна. Ах, он приходит в себя.
Торисен застонал. Его глаза открылись и недоуменно уставились на всех. Потом он слабо спросил:
– Что это было?
– Когти и клыки бога! А разве ты не знаешь?
– Я помню бой, и как меня схватили, и я не мог дышать. Потом кто-то закричал, и я потерял сознание. – Он смущенно оглядел всех. – Кто кричал?
– В этом звуке не было ничего человеческого, – сказал Даниор. – Тори, ты бы видел, как бежали кочевники! Пари держу, у всего авангарда Роя сейчас нет ни одних чистых штанов!
Торисен приподнялся на локте:
– Шум прогнал их?
– Ну, не совсем. Сейчас они снова на Лестницах. Нам бы надо было поднажать, но, видишь ли, мы и сами были ошеломлены. А теперь атака может их заставить вернуться всем скопом. В некотором роде безвыходное положение. Не хочу думать, что произойдет, когда они поймут, что мы захватили их пресловутых Основателей, если, конечно, то, что валяется тут, они и есть.
– Вот! – воскликнул Ардет, резко поднялся и отправился к груде перевратов, живых и мертвых.
– Что «вот»? – недоумевая, спросил Даниор.
– Ничего, мальчик мой, ничего. Ты только что подал мне одну идею. – Он подозвал своих охранников и тихо приказал им что-то. Они нагнулись и подхватили перевратов.
А Торисен тем временем пытался собрать осколки своего рассудка. Он чувствовал себя так, словно скатился
– Переден, – пробормотал он и попытался встать. Даниор поддержал его. – Адрик…
Ардет опустил руки на плечи Торисена:
– А теперь слушай, мой мальчик. В последние несколько недель на тебя свалились бессонница, кошмарные сны, ушибы, порезы, укусы, яд, а теперь, возможно, и полный набор прочих внутренних повреждений. Дай для разнообразия и другим повеселиться. – И он поспешил прочь.
Торисен смотрел, как кендары Ардета несут перевратов за своим старым лордом, и не видел знакомых лиц.
– Холли, окажи мне услугу, – сказал он Даниору. – Сходи обратно в дыру, найди меч со стертым клеймом на рукояти. Д-думаю, это Разящий Родню.
Даниор уставился на него:
– Потерянный меч твоего отца? Но… Тори, ты уверен, что с тобой все в порядке?
– Я чувствую себя как потрепанная кошкой мышь, но не думаю, что мне все приснилось, или… Холли, когда будешь там, поищи еще… м-м-м… переврата, похожего на Передена. Он в голубых доспехах. Если он все еще жив, веди его в мою палатку, связанного и с кляпом во рту. Он не должен ни с кем говорить, понимаешь? Даже с тобой. Поклянись!
– Да, конечно, – обескураженно ответил Даниор. Он подозвал охранников Верховного Лорда. – А тебе сейчас лучше самому отправиться в лагерь, прежде чем случится еще что-нибудь.
Все это время вольвер вынюхивал что-то в зарослях у отверстия. Он прискакал назад как раз тогда, когда телохранители, не собирающиеся больше терять Торисена, окружили и уводили его.
– Тори, тут еще один запах…
– Не сейчас. – Один стражник отодвинул его в сторону. Торисен не услышал.
– Да, но… но… – Но воины уже удалились, с собственным захваченным предводителем.
А тем временем Даниор отыскал в дыре и меч, и одетого в голубое бойца, лежащего совсем рядом с тем местом, где упал Торисен. Согласно приказу, Холли связал его и заткнул ему рот. Вылезал он, однако выглядя весьма болезненно, – возможно, потому, что несмотря на всю свою юношескую неуклюжесть, он был сообразительным молодым человеком и начинал подозревать правду о своем пленнике. В любом случае, он не был настроен болтать с вольвером.
– Но я же говорю, – кричал бедный Лютый, – что там есть еще кто-то!
– Знаю. Я споткнулся о пару тел. Хочешь их – иди и возьми.
– Но это не переврат!
– А мне плевать, будь там хоть чертова тетушка Лесного Царя! – заорал Даниор и ушел со своей добычей.
Вольвер метался туда и обратно у зева отверстия, разрываясь от нерешительности. Здесь для него было так же опасно, как и для перевратов, хотя несколько по-другому и совсем не по тем причинам. Его предки были немногим лучше собак тех людей, что поклонялись здесь своим богам. Никто из его рода не хотел вспоминать или признавать, какое влияние имеют на них такие места, как это; но он также не мог забыть и незнакомку с глазами Торисена, за чьим запахом он шел, пока сражение не отнесло его к югу. Она вошла в дыру – и не вышла из нее, его чуткий нос не врал. Он побродил еще немного, подвывая, потом стиснул зубы, оскалился и нырнул внутрь.