Затмение
Шрифт:
Когда Росс добрался до Киллуоррена, Кэролайн уже ждала его в гостиной, куда его провели. Он сообщил, что Демельза с ним не приехала, но не объяснил почему (это была, на его взгляд, одна из немногочисленных странностей в характере Демельзы — болезненное желание скрывать ото всех беременность до самого последнего момента).
— Но и тебе не было нужды… — ответила Кэролайн.
— Очень даже была. Полагаю, у тебя нет новостей?
— Я дважды писала в Адмиралтейство, но они ответили, что у них пока нет сведений.
—
— О «Тревейле», насколько я понимаю. Вот последнее письмо. Во всем этом унизительно еще и то, что у меня нет официального статуса. Я ему не жена, не сестра, не кузина, не его бык, не его осел и вообще не имею к нему отношения. Я до сих пор не говорю никому о нашей помолвке, поскольку это может легко дойти до дядюшки Рэя.
Росс думал, какой же тонкой и исхудавшей она выглядит в длинном темном платье. Высокий яркий подсолнух внезапно пожух.
— Ты чем-нибудь питаешься, Кэролайн?
Она взглянула на него.
— Мне не дозволено иметь свои секреты?
— А с окончанием сезона охоты ты хоть куда-нибудь выбираешься? Смена обстановки, компании?
— Самая лучшая компания в мире — это моя лошадь.
— Но к нам ты не приезжаешь.
— Я не хочу отсутствовать более двух-трех часов.
— Дорогая, советы давать легко, я понимаю, но даже если оправдаются самые худшие ожидания, тебе надо думать о своей жизни.
— Зачем?
Он встал со стула, на который только что уселся, и положил письмо на комод.
— Конечно, я со своим меланхоличным нравом — последний, кто вправе давать тебе наставления. Это совет Демельзы. Думаю, она в любых жизненных обстоятельствах всегда найдет десять весомых причин для того, чтобы продолжать жить и радоваться. Но даже я призываю тебя…
Он умолк.
— Слушаю, Росс, — с милой улыбкой проговорила она, — даже ты призываешь меня к чему?
— Не отчаиваться.
Она пожала плечами.
— Конечно, я драматизирую, это мой давний недостаток. Но ты должен понимать, что при моем темпераменте просто ждать и ничего не делать — это испытание. Этот доктор — болван, но, если я правильно понимаю, все признаки указывают на то, что дядюшке Рэю недолго осталось. Родственные чувства не позволяют мне оставить его умирать в одиночестве, без единого дружеского лица рядом. Поэтому я не могу поехать в Плимут, в Лондон и так далее, куда бы я отправилась в поисках новостей о Дуайте.
— А что толку? Если в Адмиралтействе не знают, то кто может знать? Только французы. Обычно в случаях с офицерами обмен, по крайней мере раньше, происходит довольно быстро. Наверняка скоро их имена объявят. Но сейчас революция вышла из-под контроля, в «Меркьюри» писали, что Дантон мертв.
— О да, где-то месяц назад. Он хотя бы был великим человеком. Теперь нам приходится иметь дело с крысами.
— Пишут,
— Никто не остается там во главе дольше одного дня. Кажется, проблема каждой революции — это постоянное стремление набирать обороты. Побеждают всегда максималисты. Всегда находится кто-то, считающий, что руководящая партия недостаточно ревностна.
— Когда-то это должно прекратиться.
— Это должно прекратиться с установлением олигархии в каком-либо виде, но эти люди недостаточно сильны. Тот, кто управляет армией, будет в конце концов управлять Францией.
Росс стоял у окна и смотрел на яркий день, но взгляд его были прикован к чему-то невидимому. Его волосы уже так отросли, что старый шрам был почти незаметен. Кэролайн молча взглянула на него. Иногда ей казалось, что между ними больше понимания, больше общего, чем у нее с Дуайтом, которого она беззаветно любила. Росс был упрям, как она, нонконформист на грани бунтарства. Он полагался на собственные суждения даже тогда, когда они противоречили очевидным фактам. И всегда яростно боролся с несправедливыми вызовами судьбы
— А сейчас?
— А сейчас гильотина не отдыхает ни днем, ни ночью. На прошлой неделе — герцог и два маршала Франции, свыше восьмидесяти человек. Адвокат Мальзерб и его жена, его брат, дети и внуки; монашки из монастыря, связанные и сваленные в кучу на телеги; сестра короля Елизавета; девчонки — за распевание дерзких песен; мальчишки — за то, что они сыновья своих отцов. Сейчас они убивают все больше женщин и детей, потому что мужчин стало мало.
Кэролайн поднялась, подошла к буфету и налила бокал бренди.
— И ты советуешь мне надеяться на спасение Дуайта. Какие у него могут быть шансы на спасение среди этого сброда, даже если он добрался до берега?
— О, это совершенно разные вещи. Врага, даже англичанина, они и вполовину так не возненавидят, как одного из своих аристократов или приверженцев другого режима. А эти… эти революционные крайности в основном имеют место в Париже и крупных городах Франции. Я не думаю, что обращение с английским офицером, потерпевшим крушение у берегов Бретани, будет существенно отличаться от обращения с французским офицером, выловленным в Корнуолле.
Кэролайн сделала глоток и взглянула на Росса поверх бокала.
— О, не думай, что я пристрастилась к выпивке. Если мне потребуется сбросить напряжение, я не буду топить его в вине.
— Я и не думал.
— Ты все же считаешь, что война продлится долго?
— Не стоит недооценивать эффект, который оказывает на французского генерала перспектива гильотины в случае отступления.
— Росс, ты лучше понимаешь ситуацию, чем я, собирая по крохам новости из газет.
Его глаза были полузакрыты. Затем Росс взглянул на нее и улыбнулся.