Заточенная в Золотой Клетке
Шрифт:
Кто же он такой?
Или это все иллюзии её больного воображения? Может, и не было его здесь вчера, может быть, ей приснилось?
В любом случае, спуститься стоит, от того, что она сидит взаперти, они не подумают выпускать её отсюда, а раз ей суждено пока что жить тут, так почему бы не воспользоваться всей этой ерундой, которой пользуются они?
Она не собиралась делать то, зачем её сюда притащили, но ведь жить она имеет право? Она не будет следовать их законам и порядкам, она установит собственные – для себя, остальные пусть
Он ведь ей не хозяин, правда?
А вдруг нет? Вдруг, после вчерашнего, он решил, что она в его распоряжении?
Как бы там ни было, придется идти, и она сразу найдет ответы на все вопросы.
Легко сказать: идти – а в чем идти? На ней только то старенькое платье, в котором её сюда привезли. Никакой одежды вокруг больше нет, да и в комоде пусто…
Что же, придется идти, в чем есть.
Наспех пригладив волосы, взглянув в зеркало, и умывшись, она пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, дабы успокоиться, и направилась за дверь, которая впервые была не заперта ею самой.
Она сделала пару шагов по коридору, оглядываясь, словно воришка, и пытаясь вести себя посмелее, но мешала обстановка… дорогая и роскошная. Снова вернулось чувство, что она заточена в Золотой клетке…
Она стояла минуту-другую, раздумывая, что делать дальше: вернуться в комнату, будто ничего и не было или спуститься вниз по лестнице.
– Изабелла! – радостный, хоть и сдержанный голос за её спиной отрезал любые пути к отступлению. Она сразу же узнала странный баритон Altezzoso bello, которого считала и Сумасшедшим, и человечным, и всяким, одновременно…
– Мистер Каллен, – Белла сдержано кивнула, будто бы и не удивленная его появлению здесь. Он на секунду нахмурился, но спустя миг на его лице снова сияла улыбка.
– Думаю, ты проголодалась, раз решила покинуть свое укрытие, Белла? – спросил он, чем вогнал девушку в краску. Пытаясь прийти в себя, Белла рассеяно кивнула, ища хоть какую-то поддержку в обстановке, которая не только не помогала, но даже скорее мешала, давила на неё всей земной тяжестью.
– Немного, – пролепетала Белла, но тут же вспомнила, что нельзя вести себя как обычно, нельзя больше показывать слабость ни этому человеку, ни кому-либо другому, иначе её уничтожат, как уничтожили всех тут… И как она могла позволить себе вчера разрыдаться перед ним?
Какой бы ни был кошмар – он прошлое, которое не имеет значения, а будущее - это то, во что нужно верить и чего нужно ждать, поэтому она поклялась себе больше никогда не показывать слабость перед Эдвардом Калленом и другими людьми.
– Тогда не буду тебя задерживать, Белла, могу даже проводить! – он обворожительно улыбнулся ей, и она состроила несмелую гримаску в ответ.
Эдвард был приятно удивлен: сегодня она не вела себя как последняя идиотка, а была похожа на нормального человека, с которым можно общаться и добиваться взаимопонимания.
Он не собирался
А она милая… и маленькая – идеально! Такой любовницы у него ещё не было. Может быть, она продержится дольше всех? Ведь запретный плод вкуснее всего на свете, не правда ли?
Но любой едой можно пресытиться. Как бы ему не потерять интерес к этой девчонке столь же быстро, как он обрел его!
Ох, что за мысли? Он ведь ещё не завоевал её!
– Ладно… - кивнула Белла на его предложение проводить её и пошла вслед за Калленом по мраморным ступеням.
Он привел её в роскошную столовую, сделанную тоже всю в золоте и невиданном шике. Все как один, прислуга уставилась в их сторону.
Та девушка, что вчера ночью приходила вместе с Эдвардом к ней, самодовольно ухмыляясь, полировала огромный деревянный стол, за которым, кажется, мог уместиться целый армейский полк, и там осталось бы ещё место и для неё…
– Мистер Каллен, мисс Свон, – поприветствовала их милая женщина, отвечающая за завтрак, обед и ужин в этом доме. – Приветствую, и доброго утра. Трапезничать будете вдвоем?
Белла непонимающе подняла глаза на Каллена. Что эта за слово такое – «трапезничать»? Что оно значит? И почему вдвоем?
– Да, Мари, – он улыбнулся женщине, и та, кивнув, скрылась за порогом кухни, где шла полным ходом подготовка к такому важному в истории этого дома и всего рода Калленов завтраку, способному изменить заведенный здесь порядок раз и навсегда.
Эдвард галантно задвинул за Беллой стул и только потом двинулся к своему месту, усаживаясь на него и смотря только на свою юную и очаровательную пленницу, от которой не мог оторваться и с которой был таким разным в поведении, как ни с кем другим.
Мрачный, молчаливый, яростный или безразличный… сейчас вся прислуга видела его улыбающимся, а все потому, что рядом была эта миниатюрная шатенка, сидящая в простом и даже старом платье, которое носили ещё в прошлом столетии… Да кто же она такая?
Перед Беллой и Эдвардом поставили свежеиспеченные штрудели с вишневым сиропом и омлет с беконом и козьим сыром.
Девушка недоверчиво взглянула на всю эту раннее невиданную еду, а потом на Altezzoso bello, ища поддержки. Он же, не отрываясь, смотрел на неё, и это слегка пугало девушку.
– Что это? – негромко спросила она, потому что казалось, весь дом собрался тут, дабы посмотреть на этот завтрак.
– Еда, – улыбнулся Каллен. – Штрудель и омлет, попробуй, тебе понравится! – заверил он, и, сама не зная почему, она ему поверила, потому что через пару секунд уже отрезала ножом небольшой кусочек свежевыпеченного штруделя и обмакивала его в сироп.