Затонувшая свобода
Шрифт:
– Боялись, верно. Потому что именно хранители разума повздорили с Марибертусом, где правили морская богиня и морской дьявол, и создали страшное проклятие, которое унесло город под воду.
Дженни поставила бокал на низкий столик у дивана.
– То есть ты веришь, что Марибербут существует?
– Разумеется. А еще я верю, что морская богиня все еще там.
Айви почесала руку, на которой начали расти чешуйки, повинуясь усталости, переживаниям и вине на саму себя.
– Последний вопрос, – сказала Айви. –
Дженни широко улыбнулась, коснулась чешуек на руке Айви, и те вдруг засверкали.
– Мне пять тысяч лет, прекрасная. А тебе пора ванну принять, да? Идем.
Айви понеслась за музой, переваривая услышанное: пять тысяч лет! Пять! Тысяч! Это же… Что там жалкие пятьсот лет, которые уготованы русалкам и русалам? Они зашли в темную комнату, куда едва проникал свет из комнаты.
– Я не все это время живу в привычном тебе понимании. Иногда я так устаю, что засыпаю, сливаясь с природой. На неделю, месяц, года…
Дженни зажгла свечу от зажигалки с зачарованным огнем, повернула кран и села на бортик деревянной ванны. Комната так же была заставлена вазонами и горшками с цветами, но в ней не было тканей.
– По правде, с каждым годом я устаю все сильнее. Я списывала это на возраст, но другим музам не легче. Магии становится все меньше.
– Магии?
– А ты не чувствуешь? Говорят, раньше русалки могли жить и тысячу лет. Говорят, раньше любой стихийник мог достичь такой силы, что пробуждал в себе стихийного дракона!
– Это же легенды. Глупые россказни.
Айви облизала губы, вспоминая, как и бабушка когда-то рассказывала ей про стихийных драконов – легенду, покрытую толстым слоем песка.
– Может быть. Может… но правда в том, что уже рождаются дети, которые не владеют стихией. Их так мало, что никто не бьет тревогу… но они есть.
Айви пораженно вскинула брови: дети без стихий? Вот это уже точно россказни и неправда! Во всяком случае, в Тенебрисе все было нормально, и каждый ребенок владел стихией, подходящей его характеру.
Дженни внимательно оглядела Айви, опустила глаза, словно и сама боялась того, что собиралась сказать:
– Музы думают, мы можем быть последними. Мол, не хватит магии, чтобы создать новую взамен нас.
– А ты… умрешь?
– Разумеется, прекрасная! Когда-нибудь я так устану жить, что моя магия иссякнет. Но я не умру, нет, просто… сольюсь со всем прекрасным, что тебя окружает. А мое место должна бы занять новая муза, ведь без вдохновения этот мир не может. Когда-то я заменила свою предшественницу. И надеюсь, что все это глупости, и после меня придет другая.
Айви смотрела на Дженни, которую не пугала смерть. И это было так удивительно, ведь у музы не было души, которая позволила бы ей существовать дальше.
– Не буду тебе мешать. Что-то нужно – кричи.
Дженни потрепала Айви по
Утром Айви с грустью пошарила рукой по пустой кровати и лишь потом открыла глаза. Почему-то она наивно верила, что Джек окажется рядом, но нашлась только простыня. Тревога и грусть сплелись в танце, но она напомнила себе, что Джек ничего ей не должен.
Одевшись, Айви подошла к лестнице, но замерла, так и не ступив на ступеньку, ведь услышала голоса. Не зная зачем, она села на пол, заправила волосы за уши, прислушиваясь.
– Разве не ты Тори направила в Марибертус? Не ты ей все уши прожужжала, как там здорово? – спросил Джек и со стуком поставил что-то на стол.
– Я. И не отрицаю. – Голос Дженни звенел, наполненный сталью. – Она устала от твоих правил! Ты душил ее заботой! Девчонке нужна была мечта!
– Ради которой она исчезла и, возможно, умерла.
– Или нашла, что искала. Здесь ей было плохо, и ты это знаешь. Она не создана для жизни на пиратском корабле.
– Знаю! Но я спасал ее от замужества!
– И ты все сделал верно. Но ей нужно было уйти.
– В место, которого не существует!
– О, Марибертус существует, дорогой. Просто… надежно скрыт от нас. – Дженни шумно выдохнула. – И признай, что знаешь, что виноват в ее побеге. Это ты заставил ее сбежать. Потому что не давал ей свободу. Не спрашивал, что хочет она.
– Я опекал ее. Спасал!
– Я знаю! Но она выросла. И ей пора бы обрести свободу и самой решать, как жить. Ради закрытия бездны, не совершай эту ошибку с Айви.
Джек промолчал.
– И скажи-ка, почему Айви ночует в кровати одна?
Тишина. Замешательство. Айви и сама покрылась мурашками, ощущая неловкость, повисшую в воздухе.
– Скажу, если подскажешь, как отвязать ее душу от моей. Она… ну, знаешь…
– С тобой! Удивительно!
Айви, услышав истинный восторг в голосе музы, не сдержалась и поддалась вперед, выглянула сквозь перила и увидела Джека и Дженни на кухне. Она что-то мешала в кастрюле, пока Джек устало вздыхал, сложив руки на груди.
– Так ты знаешь, как ее отвязать?
– И зачем же?
– Зачем? – Джек вздернул брови, удивившись так, словно его отправили жить в Тенебрис. – Я не хочу, чтобы она была связана со мной. Хочу, чтобы она была свободна и сама выбирала, с кем ей быть. Не ты только что винила меня, что я ворую свободу?
– А воспользоваться ситуацией? А? Она глаз с тебя не сводит!
– Так неправильно. Я не трону ее, пока не узнаю, что она… сама хочет. Да и потом не трону. Она достойна другого.