Затянутое королевство: Приговор Лазаря

Мьюр Томас

Янош младший готовился продемонстрировать миру данное ему величие – в один прекрасный день.

Его амбиции казались безграничными, однако внешность – издёвка богов – им не соответствовала. Вопреки ожиданиям всего царского двора Тигиан Янош не унаследовал красоты своего отца. Со втянутой в плечи шеей, бледный, точно моль, и болезненно худой, он сутулился, дабы скрыть за длинными волосами уродливое лицо. Едва кто-нибудь из знакомых упоминал имя парня вслух, все сразу вспоминали его кривой нос, впалые щёки и этот отвратительный будоражащий рассудок, смехотворный в глазах богов тщедушный

подбородок. Воистину, праздные небожители поиздевались над главой академии, послав ему столь безобразного наследника. Единственным спасением холста его неприглядности были удивительно яркие жёлтые глаза, как у горной лисы, обрамлённые длинными ресницами. Они несли тяжкое бремя, передавая всю суть своего обладателя: он не так прост, как кажется.

Последний раз его имя прозвучало, когда Локер сообщил скверные новости на собрании совета короны. Оно завершилось уходом Мэйлора, кой спешно покинул Краунфар. Направившись вслед за отрядом григоров, Всеотец уже знал, с чем ему предстоит столкнуться: недалеко от церкви Солнцеликого Бастиона Ауроса один наглый юнец, орудующий острым словцом, оскорбил сына герцогини Ми’Валетт, назвав того «язвой на теле мироздания».

Это оскорбление было прилюдным, пришлось кстати и било гораздо больнее клинка или булавы. В отместку Матиар Ми’Валетт ударил Тигиана в живот и, почувствовав своё превосходство, начал красоваться пред уличной толпой, окружившей место действа:

– Как вам?! С одного удара упал! Вот так и лежи! Где теперь твои замечания, ты, гадость?!

Статный молодой человек в красном кафтане постоянно оглядывался по сторонам, вопрошая мнения свидетелей, среди которых были его друзья. Три паренька в высоких шляпах кивали в ответ сыну герцогини и рассчитывали на одобрение. Прикажи им Матиар присоединиться к драке, они бы без вопросов согласились.

– Я тут подумал, – продолжал Ми’Валетт. – Наш Тигиан всё время такой борзый, но при этом сутулится, как последний задохлик. Какие-то нескладушки получаются… Что с тобой такое? Ты понимаешь, насколько ты уродлив? Наверное, твои волосы прознали это раньше тебя, потому-то они и поседели!

Подпевалы Матиара засмеялись во весь голос, как по команде. Их оттопыренные пальцы и громкий свист воодушевляли сына герцогини на новые свершения. Купаясь в признании друзей и простых прохожих, коих хлебом не корми, дай зрелища, он даже не задумывался, что Тигиану его остроты не пришлись по вкусу.

– Седые волосы? И это весь твой потенциал? Очевидное замечание? Я оскорблён оной простотой…

Голос Яноша младшего по-настоящему завораживал. Низкий, текущий из глубин гортани, он будто вибрировал, аки щит, под гнётом стрел и мечей. Этот глас абсолютно не подходил своему носителю – таким можно было толкнуть на мятеж или предательство, разорвать узы полувекового брака или заставить поверить в ересь.

И Тигиан знал, чем его наградили боги – воспользовался даром по назначению:

– Спрашиваешь, почему я прячу лицо? Почему сгибаюсь? Я отказываюсь верить, что такое никчёмное тело досталось такому, как я. Меня раздражает это несоответствие. На мнение других мне плевать.

– Не нравится смотреться в зеркало, Янош? – спросил сын герцогини, хихикая. – Чего тогда

меня оскорбляешь?

– Потому что ты никчёмный кусок дерьма, – спокойно ответил кудесник. – Ты жалок… Мне неприятно даже стоять рядом с тобой. Ты безнадёжно глуп, и, если однажды в твои руки угодит книга, она сгорит от стыда. Я гожусь в герцоги, а не ты.

Точно по щелчку пальцев лик Ми’Валетта покрылся багрянцем. Набравши полную грудь воздуха, он подбежал к Тигиану, кой неподвижно лежал на земле, и приготовился добить его сокрушительным ударом на радость кровожадным наблюдателям.

– Ну, всё! Сейчас я тебя искореню из мира! Молись всем богам!

Толпа была заранее готова чествовать победителя, как вдруг, пробившись сквозь занавес длинных волос, того встретил блеск золотоносных очей. Матиар оторопел, увидев их. Этот непоколебимый взор был лишён тени страха или сомнения.

– Искореню? Надо же, какой замысловатый слог… Беру свои слова обратно – ты не безнадёжен.

Всё это время Тигиан прятал руки под мантией кудесника и смирно ждал. Едва на горизонте замаячила удачная возможность, он перехватил устремившуюся к нему ступню, вывернул её с громким щелчком и, наслаждаясь истошным криком жертвы, почти незаметно улыбнулся.

Когда Ми’Валетт упал, Янош возвысился над ним.

– Несносная челядь! – прогремел сын Всеотца. – Когда умный человек делает тебе замечание, принимай его!

Ботинок кудесника с силой врезался в лик того, кто поменялся с ним местами.

– Принимай! Принимай, жалкая дворняга! Это испытание! Я – Тигиан Янош – даю тебе его! Принимай! Ну же!

А затем ещё раз и ещё, до тех пор, пока землю не забрызгало кровью. Случайные свидетели ахнули, объятые ужасом, а друзья Ми’Валетта боялись сдвинуться с места, дабы не стать следующими жертвами. Жалкий доходяга казался им непреодолимой горой.

– Принимай! – выкрикнул он и прекратил наносить удары пятой. – Вот так! В следующий раз я не буду к тебе добр! В следующий…

– Тигиан Янош!

Властный глас Мэйлора раздался на всю округу. Вместе с григорами он прибыл слишком поздно, оставил своего коня посреди улицы и дал разбушевавшемуся отпрыску пощёчину.

– Что ты себе позволяешь? – глава академии старался говорить сдержанным тоном. – Матиар – сын герцогини Ми’Валетт, и мы с ней в хороших отношениях. Чем вызвано это обескураживающее событие? Говори же…

– Я хотел преподать ему урок, отец, но вместо благодарности он накинулся на меня с кулаками. Это неправильно – отмахиваться от руки подающей, и поэтому я наказал его по всей строгости.

– И этот твой урок стоил того? Дай угадаю… Разумеется, нет. Твои извращённые взгляды на жизнь, Тигиан Янош, – это наказание богов. Прикладывай ты хоть половину усилий во время обучения, быть может, сдвинулся бы с мёртвой точки. Ты по-прежнему самый слабый из всех кудесников моей академии. Где твои браслеты, сын?

– Там, где им положено быть, – сказал Тигиан, задрав рукава. – Ещё вопросы будут?

– Мы поговорим с тобой в академии, а сейчас немедля извинись перед Матиаром. Проси у него прощения на коленях. Я разберусь с его матерью, ибо, видят боги, если ты появишься у неё на глазах, она свернёт тебе шею.