Затянувшийся полет - книга вторая
Шрифт:
…Воронов пристально вглядывался в белоснежную, перемежающуюся изредка ледяным блеском замерзших ручьев и речек или темноватыми лентами дорог, поверхность густого белорусского леса. Ничего не выдавало сосредоточенных где–то внизу для наступления частей Красной Армии. А ведь они там были! Это Андрей знал точно, прямо из уст командующего авиацией фронта, выдававшего сегодня утром по телефону первое боевое задание новоприбывшему полку. Оно как раз и состояло в попытке обнаружения изготовившихся к рывку мехкорпусов. Но ни сам Воронов, ни его ведомый, лейтенант Гроховский, ни остальные двенадцать летчиков взятой заместителем комполка на задание первой эскадрильи, за двадцать минут барражирования над заданным районом
А оно начнется уже скоро. Андрей не знал точной даты начала, но мог судить по косвенным признакам. Например — события в оккупированной Югославии. Там уже вторую неделю ширилось неожиданное (для непосвященных), масштабное наступление объединенных сил сопротивления на оккупационные войска, отряды усташей и прочих коллаборационистов. /* усташи — хорватское фашистское движение, являвшееся союзником Германии */Причем как отряды коммунистического подполья, под руководством Иосипа Броз Тито, так и подразделения четников, возглавляемые полковником Драголюбом Михайловичем, полноценно сотрудничали и четко координировали свои действия, в отличие от того, что происходило в родной Андрею реальности. /* четники — югославская монархистская партизанская организация, боровшаяся с оккупантами */Достигнуто это было недвусмысленными указаниями, прозвучавшими из Кремля по адресу югославского тезки Вождя и предписывающими достигнуть соглашения с Михайловичем любой ценой, обещая тому все, что угодно. Тито послушался. Пока послушался. Воронов, в свое время, не скрыл от Сталина послевоенную ссору с югославским руководителем, но видимой реакции на это знание пока не последовало. Тито оставался главой Народно–освободительной армии Югославии. Как именно и когда Вождь собирался нейтрализовать его влияние и собирался ли вообще, Андрей не знал. И интересоваться не планировал — существовал ряд вопросов, которые даже ему лучше было не поднимать. Воронов по опыту плотной работы со Сталиным научился очень четко такие вопросы определять.
Но главное, все же, не в этом. А в том, что за предыдущий год, до немецкого вторжения в Югославию, туда были переправлены горы оружия и боеприпасов и множество подготовленных подпольщиков. На эту задачу были направлены особые усилия как НКВД, так и военной разведки. Устроенные специалистами склады в горных и малодоступных районах страны обнаружить непосвященному не представлялось возможным. А уж снаряжения там могло хватить на полноценную многомесячную операцию фронтового масштаба. То есть, по приказу из Москвы, югославские товарищи должны были открыть на некоторое время, по сути, второй фронт. Так оно и было в истории Воронова, сразу после двадцать второго июня, но в гораздо меньшем масштабе. Значительных сил Вермахта с восточного фронта там оттянуть не получилось.
Здесь же советское руководство попридержало после немецкого нападения югославский козырь в рукаве. Не было острой необходимости, фронт удержали и без этого. Нет, какие–то боевые действия югославское сопротивление вело, но в четверть имеющегося потенциала. Зато перед планируемым наступлением грех было не использовать такую возможность ослабить противника. Тем более, что ввиду погодных условий в зимнее время, самыми эффективными средствами для борьбы с повстанцами являлись авиация и артиллерия. Их–то немцам и придется взять с Востока. Тем более, что никакого наступления зимой в Берлине не ожидали. Так что отсутствие в пекле боев даже одной–двух эскадр Люфтваффе могло существенно облегчить действия еще не вполне уверенно чувствующей
Пакет доставил посыльный из штаба фронта в десять вечера. Комполка Федоткин вызвал Андрея, успевшего уже прикорнуть в жарко натопленной комнатушке, выделенной ему в личное пользование. Остальные летчики полка располагались по трое–четверо в других домах расположенной в паре километров от аэродрома деревушки. Хозяева, простые белорусские крестьяне, принимали гостей очень радушно, несмотря на то, что пришлось сильно «уплотниться», освобождая место для военных. Зато их детям перепадало кое–что из щедрого фронтового довольствия, в основном — шоколад. А летчикам, конечно, спать в человеческих условиях было гораздо приятнее, чем ютиться в промерзающих насквозь землянках.
– Задача ясна? — осведомился комполка, закончив ознакомление своего заместителя с содержанием пакета.
– Так точно! Можно идти отдыхать? — подавляя желание зевнуть — спал же уже! — отчеканил Андрей. Наконец–то начинается! Тем более, стоит хорошо выспаться — в первые дни наступления может потребоваться предельное количество вылетов.
– Как отдыхать?!! А подготовиться? — судя по слегка дрожащим рукам Федоткина, сообщение о предстоящем завтра боевом вылете за линию фронта сильно выбивало того из колеи. Тот момент, которого он так долго опасался, наконец наступил. И немолодой подполковник явно не мог справиться с волнением.
– Чего готовиться? — сонно переспросил Воронов. — Это же один из тех вариантов, к которым мы и готовились последние дни. Цель известна, маршрут проложен, задачи распределены. Первая эскадрилья — непосредственное прикрытие бомбардировщиков, вторая — расчистка пространства над целью, третья — отсечка преследования на отходе. Вы ведете первую, я — вторую…
– Выпьем, может, по сто? — Федоткин вдруг достал откуда–то бутылку, явно еще из тыловых запасов. — За начало боевого пути?
Андрей отрицательно покачал головой:
– Перед боем не пью. А завтра заработаем — вечером наркомовские нальют!
– Н–ну ладно, это я так, для поддержания разговора, — комполка с заметным разочарованием убрал бутылку, но не в глубину чемодана, откуда только что извлек ее, а просто поставил под стол. Что наводило его собеседника на некоторые мысли. — Я тут подумал: что, если мы немного переиграем боевое расписание — я останусь на аэродроме с третьей эскадрильей? Тут вся связь и я хочу быть в курсе происходящего — вдруг что–то пойдет не так? Ну а надо будет — взлечу на подмогу с третьей…
– Григорий Степанович! — от возмущения Воронов перешел на неофициальный тон. — Кто–то из нас обязан быть с первой эскадрильей. Ведь именно она выполняет основную задачу — прикрытие! Я не могу бросить вторую — ей предстоит полет сложного профиля, со скоординированными по времени маневрами. Ребята еще недостаточно натренированы, чтобы справиться самим. Нужен непосредственный контроль! А насчет того, что что–то пойдет не так — это обязательно! Поэтому лучше быть в центре событий, а не принимать отрывочные сообщения по радио! В конце–концов, для управления и существует передовой командный пункт дивизии. Завтра там наверняка сам комдив будет сидеть!
– Ладно, ладно, убедил! Это я просто размышлял вслух, — Федоткин зло затушил окурок в самодельной пепельнице. — Иди отдыхай, завтра встаем рано…
Встали действительно рано. В полшестого утра. Тьма долгой зимней ночи еще и не думала уступать позиции утренней заре, когда поднятый по боевой тревоге личный состав полка собрался в здании сельсовета, временно превращенном в столовую. Комполка кратко поставил боевую задачу, после чего все уселись завтракать. Через полчаса три имевшихся в полку грузовичка отвезли пилотов на аэродром. Дорога много времени не отняла, минут пять–семь.