Заур
Шрифт:
На глаза навернулись слезы, которые тут же покатились вниз по щекам.
Заур вошел и начал двигаться во мне.
Быстро. Жестко. Не церемонясь ни на мгновенье. Заботясь только о своем удовлетворении.
От первоначального блаженства и неги очень скоро не осталось ни следа.
Остались только острая, режущая боль и ощущение жжения, которое распространялось все дальше и выше.
Еще чуть-чуть, и я сгорела бы целиком.
Окончательно.
Меня выжигали изнутри.
Но в тот момент, когда я уже подумала, что этой пытке не будет конца, она, наконец-то, прекратилась.
Я услышала низкий
Спустя несколько мгновений он высвободил меня из своих объятий и перекатился набок, почти мгновенно заснув.
Мне же осталось только лежать и продолжать плакать, желая, чтобы боль как можно скорее ушла.
Я думала, что кошмар закончился ночью, но я очень сильно ошиблась.
Впрочем, это стало входить в привычку.
Я проснулась немногим ранее своего супруга и, видимо, своими тихими стонами боли и возней разбудила и его.
Знаете, что?
Он оказался удивлен.
Заур посмотрел на меня со смесью ужаса, непонимания и даже больше – осуждения.
– Какого… – Дальше он зашептал что-то неразборчивое на своем родном языке. Лихорадочно озираясь по сторонам, он, по всей видимости, отказывался понимать, что вчера вечером произошло то, что произошло.
Мы переспали.
Впервые со времени заключения брака.
Случайно.
По пьяни.
– Черт, черт, черт, – зашипел Гишев, в бессилии ударяя руками по ни в чем неповинному покрывалу. Схватив его за края, Заур сбросил его на пол и принялся быстро собирать одежду, разбросанную по полу.
Я же осталась сидеть на кровати, натянув на себя простыню едва не до самого горла.
– Почему ты так себя ведешь? – сорвалось у меня с языка раньше, чем я успела осознать, что и кому говорю.
– Ты дурная? – стало резким ответом. Заур повернулся ко мне и застыл, оглядывая с каким-то презрением в глазах. Он был уже почти одет, оставалось только надеть футболку, которую он держал, зажатой в руках.
– Зачем ты так говоришь? – тихо спросила я, пытаясь не разрыдаться. Было больно. А еще неприятно. От всего.
В физическом плане, потому что вчера мой муж особо со мной не церемонился. В моральном, потому что каждым своим словом, каждым действием с самого первого дня нашего брака, мой супруг меня унижал и втаптывал в грязь.
– У меня. Есть. Другая. Ты что, совсем что ли? У тебя нет никакого самоуважения? – прошипел Заур, бросая футболку на пол, подходя к кровати, на которой я сжалась, пытаясь спрятаться от гнева Гишева.
– Другая… есть… – кивнула я сквозь слезы. – Но женат ты на мне. Живешь со мной. И… спишь тоже со мной. Вчера ты…
Договорить мне не удалось. Меня остановила пощечина.
Жгучая. Неожиданная. Обидная.
Не столько сильная, сколько унизительная.
Я вскрикнула и прижала руку к горящей щеке.
– Слушай сюда и запоминай, – пуще прежнего прошипел Заур, хватая меня за волосы и притягивая к себе. – Играй с моей матерью, сколько захочешь, я знаю, у вас там какие-то свои договоренности. Ты что-то получаешь за брак со мной, я уверен. Но не пытайся манипулировать мной! Я с первого дня не скрывал, что ты мне и даром не нужна. Что у меня есть другая женщина. Что я люблю эту
Я думала, что хуже быть уже не может.
Но каждый день в доме Гишевых преподносил мне сюрприз.
И оказывалось, что очень даже может.
Что еще со мной не произошло в этом проклятом месте?
Как еще мой муж и его мать могли меня унизить в будущем?
Я не хотела знать ответа на свои вопросы.
Потому что от них мне стало бы страшно, я уверена.
Свернувшись калачиков и все еще продолжая держаться за щеку, я зарыдала в голос.
Глава 4
С той ночи, как мы переспали, я больше не видела своего мужа.
Заур снова пропал и пошел уже седьмой день моего полного неведенья, где он и с кем.
Впрочем, несложно было догадаться, с кем.
Я была почти уверена, что он живет со своей Александрой. Бесстыдницей, которая смела делить постель и кров с женатым мужчиной.
Впрочем, нет, я не ревновала. Пусть бы себе и жил у любовницы. А я бы жила одна. Но я ожидала прихода его матери, но Алана не приходила.
Может быть, она была занята? Или забыла о сыне и невестке? А, может быть, чего-то выжидала…
Я не знала, и мне приходилось гадать. Я ждала в жутком ожидании того часа, когда эта женщина ворвется в мой новый дом и устроит мне взбучку.
Отвлечься было нечем.
Раньше, когда я жила с родителями и сестрами, большая часть домашних забот была на мне. Я готовила завтраки, обеды и ужины, по выходным выпекала вкусные пироги и печенья. Уборку в доме и дворе мы делили с мамой на пополам. Младшие сестры были слишком заняты учебой, будущие медики полностью ушедшие в профессию. Мы не смели их беспокоить и обременять будничными делами.
И мне было в радость делать все то, что я делала.
Это были простые вещи, но они наполняли мою жизнь смыслом.
Я могла быть полезной.
А сейчас…
Я, как никогда, ждала первого сентября, чтобы вернуться в школу вместе с учениками, по которым успела сильно соскучиться.
Когда-то давно, почти в прошлой жизни, я надеялась привести в родные стены своего сына. Или дочь. Как получится. Но теперь, по всей видимости, мне в этом праве было отказано.
Заур так пренебрежительно бросил свои слова о враче и нежелательной беременности. Он с таким отвращением смотрел на меня на утро…