Заверните мне ещё одну жизнь

Маннапов Данис

– Хорошего вечера, сэр, – пожелали все капитану, приложив правую руку к голове.

– И вам хорошо повеселиться, только не слишком увлекайтесь, завтра снова в бой, мы не должны разбрасываться контейнерами.

Капитан приложил руку к голове.

– Направо, – скомандовал он себе, – шагом, – его тело подалось вперёд, – марш.

И зашагал, чеканя шаг, в направлении военного городка.

Остальные члены команды направились в единственный бар на базе под названием «Бессмертные». Внутри было, как обычно, шумно, негромко играла ретро песня 20-х Алли Брук

«No Good». На входе их встретила улыбающаяся рыжеволосая бестия с аппетитными формами в коротком откровенном платье, пикантно подчёркивающем её длинные ноги, округлые формы и небольшой пивной животик. Завидев гостей, она бросилась вперёд администратора.

– Здравствуйте, парни! Поприветствовала она, – рада вас видеть, проходите, ваш любимый столик свободен, – и пригласила жестом пройти. Группу замыкала Меган. Её то она и поджидала. Когда та проходила мимо, приблизила своё уже не юное, но до сих пор приятное личико к самому её уху, и Меган почувствовала тёплое дыхание.

– Привет, красотка! – и лукаво улыбнулась рыжая официантка.

– Привет, Бетти! – отрешённо бросила Меган, выдавив из себя кривую улыбку.

Не останавливаясь, она проследовала дальше. На лицо Бетти легла серая тень смятения и негодования. Все сотрудники бара уже давно догадались, что она безнадёжно по уши влюблена в черноволосую девушку-офицера.

Компания удобно расселась на мягком одутловатом из красной кожи п-образном диване с высокой рельефной спинкой.

– Хоть мы и не в Америке, но этот бар возвращает меня по вечерам домой, мой родной Техас, – признался капрал, – ох, как мы зажигали на вечеринках, которые устраивали с друзьями.

– Я тоже скучаю по дому, своему железному коню «Харлею» и неутомимой в постели горячей мулатке Лэсси. Ух, как я по ней соскучился, – промычал раскрасневшийся сержант Райт.

Все за столом заулыбались и заулюлюкали, лишь Меган усмехнулась, не поднимая глаз от стола, погружённая в свои мысли.

– Что будут мальчики и милашка? – ворвался в бурлящую смехом атмосферу звенящий голосок Бетти.

Гам поутих.

– Принеси-ка нам, по кружке пива, – обратился к официантке Райт, – все будут «Гиннесс», господа офицеры?

– Мне «Хайнекен», – попросила Меган, взглянув на Бетти.

– Тогда четыре «Гиннесса» и один, для нашей боевой подруги, «Хайнекен» и две бутылки бурбона, дядюшку «Джека Дениелса», и закуски, крылышки «Баффало», сырные палочки и картофель фри, – распорядился Райт.

– Ещё тарелочку рёбрышек и луковые кольца, – добавил сержант Кларк, – обожаю их.

– Да, и это тоже, – подхватил Райт, – что-то я сам о них запамятовал.

Всё это время официантка украдкой бросала томный взгляд на Меган, какой так часто не замечают и не понимают мужчины. Взгляд, таящий в себе глубокие сокровенные желания и необузданную страсть. Меган знала об этом, но не могла ответить взаимностью, поскольку видела рядом с собой только крепкого и надёжного мужчину. Она больше не взглянула на Бетти, была погружена в свои мысли и сидела с понурым видом, опустив глаза.

Бетти убежала для передачи заказа.

– Что

ты кислая такая, лейтенант Паркер? – спросил с ухмылкой Картер, приобняв её за плечи, – случилось что? Сейчас выпьем, перекусим, и жизнь наладится. Правильно говорю, ребята?

– Это точно, – подхватил Райт.

Остальные одобрительно закивали и заулыбались.

– Всё в порядке, – ответила Меган, улыбнувшись и впервые подняв глаза на сослуживцев, – есть предчувствие, что что-то должно случиться в ближайшее время.

– Что может такого случиться? Если только контейнер завтра придёт к тебе ночью домой и скажет:

– Что это ты, лейтенант, так хреново воевала, и меня под пули террористов так бездарно подставила.

– Да, точно, точно, – все вокруг радостно рассмеялись.

– Нет, я серьёзно, ребята, – продолжала Меган с обеспокоенным взглядом.

Офицеры приутихли.

– Думаю, я почти уверена, что контейнеры вовсе не пустые сосуды или тела с мертвым мозгом, а здоровые полноценные люди только по какой-то причине со спящим сознанием.

– Что ты такое говоришь, Меган? – обеспокоено спросил капрал.

– Я знаю, что говорю, – твёрдо заявила Меган, – я практически уверена, что это именно так. Сегодня, когда русские применили психотронное оружие, приборы зафиксировали рост активности коры головного мозга контейнера. Нейроны стали функционировать один в один, как у нас с вами. И я потеряла всякий контроль над ним, как будто, его сознание проснулось или разархивировалось и просто вытеснило нашу искусственную личность и всякую возможность управлять им и контролировать его.

– У моего была такая же реакция, – подтвердил Картер, – сперва я подумал было, что это ошибка системы, но потом увидел, что все части мозга начали передавать импульсы. Это какое-то чудо!

– Даже если это всё правда, что это должно менять? – спросил сержант Кларк, – Нам отдают приказы, мы выполняем. И незачем задавать лишних вопросов.

– Это значит, что, даже если не по своей воле, мы стали убийцами, – всё больше распалялась Меган, – Сколько в этом случае невинных жизней на тебе, Кларк, или на тебе, Райт? Пятьдесят, сто? Поймите, наши руки по локоть в крови. И как теперь мы можем исполнять приказы, зная, что являемся по сути палачами, которые прикрывают свою задницу чужими жизнями?

– До меня дошли слухи, что это не простые граждане, а заключенные, которые совершили ужасные преступления и были приговорены к смертной казни, – добавил Кларк, – поэтому мы не совершим ничего плохого, если будем жертвовать ими во благо Америки. В тюрьме бы их либо поджарили на электрическом стуле, либо они сдохли сами в своей пожизненной камере.

– Если я был бы на сто процентов уверен, что каждый из них действительно совершил страшное преступление, то немедля нажал бы на кнопку смерти, но вдруг мой контейнер, который не по своей воле оказался в Сирии в самом пекле междоусобной клановой войны, попал туда случайно? Имею ли я право убивать его? – возразил Картер, единственный из присутствующих тронутый догадкой Меган. – Что ты намерена предпринять?