Завещание барона Врангеля
Шрифт:
— Не может же он жить вовсе без общения?
— Вы правы, господин полковник, к нему дважды приезжал кто-то в карете. Я не сумел разглядеть лица.
— Какая жалость, поручик!
— Да, я не смог: оба раза дело происходило ночью. Но я проследил за ним. Его квартира находится на Пантелеймоновской, дом Оливье…
— Не может быть! Вы не обознались, поручик? — Прозоров не верил своим ушам.
— Господин полковник, это был именно дом Оливье.
— Простите, поручик, все мы ошибаемся. Но если вы правы,
Кронштадт, 6 января 1827 г.
Английский бриг «Икар» готовился к поднятию парусов. Вахтенный бдительно следил за тем, чтобы никто из посторонних не проник на корабль.
— Эй, на судне! — крикнули с причала.
— Кто там? — спросил офицер, заметив внизу человека в шубе и с саквояжем в руке.
— Меня зовут Виннер…
— О’кей! — офицер приказал спустить трап.
Капитан «Икара» не был удивлен появлению Виннера на судне.
Справившись о самочувствии соотечественника, он распорядился проводить его в каюту.
Оставшись один, Виннер в изнеможении опустился на диван.
— О, дьявол! — он чертыхнулся в сердцах, вспоминая, как кошмарный сон, последние тревожные дни своего пребывания в Петербурге. Какой-то тип неотступно преследовал его, и Виннер был вынужден прекратить всякие контакты с внешним миром до дня отбытия в Кронштадт.
Англичанин запер дверь каюты на ключ, снял шубу и достал из саквояжа чернильный прибор. Он присел за столик и начал писать: «Спешу доложить вам, сударь, что я благополучно сел на корабль. Вопреки ожиданиям, странный субъект оставил меня в покое. Ваше письмо будет передано сэру У-у, как только моя нога ступит на берег Британии».
Не успел Виннер запечатать письмо, как из-за полога, прикрывавшего вход в альков, вышел человек в штатском. В правой руке он держал пистолет, а левую протянул в направлении Виннера.
— Давайте письмо! — голос его был решителен и не оставлял сомнений, что неповиновение будет иметь тяжелые последствия.
Виннер безропотно отдал письмо. Прочитав его, Прозоров потребовал послание, адресованное «сэру У-у». Получив его, он спрятал конверт во внутренний карман пальто, сел напротив Виннера и сказал:
— А теперь, лейтенант… бывший лейтенант, поговорим о кухне. И не надо лишних вопросов, если хотите, чтобы «Икар» отплыл вовремя.
Виннер проглотил застрявший в горле комок. Полковник положил перед ним таможенный документ, запрещающий выход «Икара» в море до особого указания.
Плечи англичанина поникли.
— Что вам угодно еще?
— Мы оба офицеры, сударь. Путь в Англию открыт… Но для этого вы должны ответить на некоторые вопросы. Первый из них касается прошлогодней трагедии в Таганроге. Советую отвечать быстро и кратко! Кто отравил императора?
Виннер втянул голову в плечи, как будто, над ним
— Повар… — выдавил Виннер из себя едва слышно.
— Так. И вы заходили на кухню, чтобы передать ему яд?
— Это неправда! — Виннер сложил руки на груди. — Умоляю вас поверить мне на слово! В то время я не знал, что повар подкладывает в пищу яд. Мне поручили проследить, чтоб такое-то кушанье непременно попало бы императору на стол. Я догадался об отравлении позже…
— Тогда кто передал повару яд?
— Это был турок… Он принес на кухню семена, почти неотличимые от пшеничных. Я не мог ослушаться: он зарезал бы меня, как овцу.
Виннер трясся от страха и все время поглядывал на пистолет полковника.
— Вы знаете название яда?
— Тогда — нет, а теперь знаю. Этот злак убивает человека медленно, но неотвратимо. То была уже вторая попытка отравить императора. Первая состоялась еще в Севастополе… Царь был гостем контр-адмирала Бычинского. Там его угощали мидиями. В осеннюю пору они очень ядовиты, и кто-то сказал императору об этом. Покушение не удалось.
— Ах, так! — Прозоров, почти пожалел, что дал Виннеру слово не задерживать его. — И вы не сделали попытки предотвратить злодейство?! Кто организатор покушений? Отвечайте!
— Нет, нет, сударь, я не знаю…
— Может быть, сия тайна скрывается в этом конверте? — Прозоров похлопал себя по карману, имея в виду письмо к У-у.
Глаза Виннера бесцельно блуждали по стенам каюты. Пот градом лил с его бледных щек.
— Не знаю… Мэквилл просил передать письмо Уилсону. Больше мне нечего сказать. Лучше арестуйте!.. Если о нашем разговоре будет известно в Лондоне, я пропал.
— Успокойтесь, Виннер! И скажите: какова роль Мэквилла в «таганрогской трагедии»?
— Это для меня — тайна, — Виннер был неподдельно искренен.
— Вот как! Разве не вы докладывали ему о приведении приговора в исполнение?
— Конечно нет, сударь! — отвел подозрения полковника бывший фельдъегерь.
— М-да, ничего не понимаю… Так кто же посылал вас на кухню?
На губах Виннера появилась странная усмешка. Он сунул руку в карман и вынул на свет блестящую серебряную монетку…
— Что такое? — удивлению полковника не было конца: аналогичную монету обронил на плато загадочный мусульманин — турок, принесший яд повару Джани-аги. — Хм, этот десятипснсовик не так уж безобиден?
— Вы правы, сударь. Эта монета — знак масонства.
— Вы масон?
— Да, я член масонской ложи «Святого Георгия», что в Шотландии.
— Теперь понимаю… Вы действовали по приказу организации!
— Прошу вас, сударь, поверьте: я не знал, чей приказ выполняю. Он поступил ко мне анонимно. Я не был готов к такому повороту событий. Ведь генерал Дибич взял меня в переводчики к императору так внезапно!