Завещание бессмертного
Шрифт:
Гул возмущенных голосов заглушил его последние слова.
- Вот видишь, Аристоник, как они уже обращаются со свободными пергамцами! — выкрикнул худощавый ремесленник.
- А ты предлагаешь ждать! — положил пальцы на рукоять меча один из командиров наемников.
- Садись на любое свободное место, здесь все равны! — улыбнувшись Демарху, мягко сказал сидевший в кресле — побочный брат нынешнего царя Аттала, родной сын великого Эвмена, имя которого Демарх боготворил, потому что в его правление был построен алтарь Зевса.
- Ты — носильщик, и этим
Словно в подтверждение его слов, с одной из скамей послышался знакомый голос:
- Демарх, сюда!
Демарх повернул голову и увидел Кабира — своего давнего конкурента в борьбе за выгодных гостей Пергама с тяжелыми, громоздкими сундуками и ящиками.
Это был тот самый носильщик, который отказался везти вещи Луция Пропорция в Верхний город.
Всегда хмурый и неразговорчивый, Кабир на этот раз приветливо улыбнулся Демарху. Освобождая рядом с собой место, шепнул:
- Рад тебя видеть здесь! Скоро весь Пергам, все окрестные города будут с нами. Но — тс–с! Наши опять сейчас станут торопить Аристоника. И чего он медлит?..
В скульптурной мастерской тем временем действительно накалялись страсти. Вскакивая со своих мест, перебивая друг друга, купцы, ремесленники, воины и рабы кричали:
- Освободи нас от проклятых римских ростовщиков!
- Дай нам перерезать глотки их прихвостням — царским вельможам!
- В море всех римлян! В море!
- Жрецы больше половины пергамских храмов и святилищ с тобой, Аристоник!
- Армия не желает больше терпеть унижений и притеснений со стороны Аттала!
- Все рабы за тебя, Аристоник!
- И ремесленники!
- И крестьяне!
- Весь Пергам ждет твоего знака!..
- Постойте! — властным голосом воскликнул Аристоник, поднимая руку. — Не все сразу. Ты, Анаксарх, говори!
С мраморного возвышения поднялся рослый купец, столь величественный и дородный, что с него самого впору было ваять Посейдона или Атланта. Глухо откашлявшись, могучим басом сообщил:
- Я, как вам известно, только вчера вернулся из Ликаонии. Местная знать, правда, опасается, что если в нашем восстании примет участие чернь, то поднимутся их бедняки и рабы. Но в принципе ей — что Аттал, что Аристоник — все едино, главное, что оба они — сыновья уважаемого там Эвмена.
- У Эвмена был только один сын — Аристоник! — выкрикнули из дальнего угла. — Весь Пергам знает, что Аттала Стратоника родила от его дяди, который женился на ней после того, как пронесся ложный слух о гибели Эвмена! Благородный же Эвмен, вернувшись из похода, ни словом не упрекнул жену и усыновил Аттала!
- А любил Эвмен только одну женщину в мире — мать Аристоника, и хоть она была рабыней, наш Аристоник имеет даже большие права на престол, чем Аттал! — подтвердил худощавый ремесленник.
- Фархад! — дав ему договорить до конца, обратился к
- В Сирии меня дважды ограбили, один раз, когда я ехал туда, и второй — по пути обратно, — выставив корявые зубы, весело объяснил неунывающий перс. — Но зато я привез больше, чем деньги! Я привез сведения, что сирийский базилевс Антиох не выставит против нас ни одного десятка своих воинов, если Рим двинет на Пергам свою армию! Поистине – это мужественный и великий царь!
Все, кто находился в мастерской, поднялись со своих мест и, прославляя храброго царя Сирии, радостными возгласами одобрили сообщение купца.
Демарх с изумлением обнаружил, что он тоже стоит рядом с Кабиром и радуется известию.
- Вот видишь, Аристоник, — пробасил Анаксарх. — Нужно действовать!
- Неизвестно, какие новости привезет нам из Греции и Македонии Артемидор, хозяин дома… — покачал головой Аристоник.
- Уверен, что архонты Греции и несчастные македоняне поддержат нас и выставят против ненавистных им римлян свое войско! — вскричал Фархад. — Когда меня последний раз ограбили в Греции…
Его слова потонули в дружном хохоте. Аристонику, чтобы навести тишину, пришлось несколько раз ударить молотом по мраморной глыбе.
- Кто у нас был в окружающих Пергам государствах? — спросил он, едва только смолк последний веселый возглас. Поднялся высокий стройный торговец, в котором Демарх признал известного всему Пергаму скупщика краденого Херимона.
- Меня никто не грабил, вернулся я с большой выгодой, — растягивая слова, произнес он, — но вести мои неутешительны. Каппадокия, Понт и Вифиния до конца будут преданы Риму и Атталу, если его, конечно, будет поддерживать сенат. И Ариарат, и Митридат, и Никомед в случае нашего выступления выставят свои армии на стороне Рима, и тем самым замкнут нас в кольцо с севера и востока.
- Но с юга–то это кольцо замкнуто не будет! Риму не до нас! — воскликнул седобородый купец. — По вашему заданию я побывал в Риме и могу поклясться, что во всей Италии только и разговоров сейчас, что о Сицилии, где восстали рабы Евна, да Нуманции! На их окончательное покорение консульским армиям потребуется два–три года, не меньше!
— А мы тем временем окрепнем, выстроим крепости, вооружим народ…
- Купим новых наемников!
- И Митридаты с Ариаратами все это время не двинутся с места!
- Надо действовать, Аристоник!
- Что ж, — задумчиво кивнул Аристоник. — Пожалуй, я поговорю с братом и постараюсь убедить его выгнать всех римлян из Пергама!
- А мы будем день и ночь молиться за твой успех! — заверил молодой жрец.
- Поговоришь? Молиться?! — вскочил худощавый ремесленник. — Да надо поднимать народ, армию! Идти на дворец! Спихнуть с трона этого зажиревшего Аттала!!
Аристоник тяжело поднялся и гневно взглянул на ремесленника.
- Сейчас начнется знакомая история! — шепнул Кабир, подталкивая локтем Демарха. — Цари — они все из одного теста, даже если их матери — рабыни…