Завещание Джеффри
Шрифт:
Генеральный Прокурор, сам уроженец Афин, счел за лучшее удовлетворить эту просьбу. Посему он распустил Звездную Палату и послал Джоэниса к Великому Оракулу в Сперри, что встретило всеобщее одобрение, ибо сперрийский Оракул, так же как и Оракулы из «Джен моторса» и «Джен электрикса», славился объективностью суждений о людях и их делах. Оракулы вообще так вершили правосудие, что заменили многие суды страны.
Джоэниса привезли в Сперри, и вскоре с дрожью в коленках он предстал перед Оракулом. Оракул был огромной вычислительной машиной весьма сложного устройства,
Когда вошел Верховный Жрец, Джоэнис пал перед ним на колени. Но жрец поднял его и сказал:
— Не страшись, сын мой. Смерть ожидает всех людей, и нескончаемые муки присущи их эфемерной жизни. Скажи мне, есть ли у тебя деньги?
— Восемь долларов и тридцать центов, — ответил Джоэнис. — Но почему вы об этом спрашиваете, отец?
— Потому, — молвил жрец, — что среди просителей существует обычай добровольно жертвовать деньги Оракулу. Но если у тебя нет денежных средств, равно принимаются недвижимость, облигации, акции, закладные и любые другие бумаги, которые считаются ценными в бренном мире.
— У меня нет ничего подобного, — печально ответствовал Джоэнис.
— А земли в Полинезии?
— Мои родители получили землю от правительства, и к нему она должна вернуться. Не владею я и никаким другим имуществом, ибо этим вещам в Полинезии не придают значения.
— Значит, у тебя ничего нет? — разочарованно спросил жрец.
— Ничего, кроме восьми долларов и тридцати центов, — сказал Джоэнис, — да гитары, которая принадлежит человеку по имени Лам, из далекой Калифорнии. Но, отец, неужели это действительно необходимо?
— Разумеется, нет. Но и кибернетикам надо на что-то жить, и щедрый дар от просителя рассматривается как благое деяние, особенно когда приходит пора толковать слова Оракула. Некоторые также полагают, что бедный человек попросту мало трудился и не накопил денег для Оракула на случай судного дня и, следовательно, недостаточно благочестив. Но это не должно нас беспокоить. Сейчас мы представим твое дело и испросим решение.
Жрец взял заявление Генерального Прокурора и защитную речь адвоката Джоэниса и перевел их на тайный язык, каким Оракул общался с людьми. Вскоре пришел ответ.
«ВОЗВЕДИТЕ В ДЕСЯТУЮ СТЕПЕНЬ
И ВЫЧТИТЕ КВАДРАТНЫЙ КОРЕНЬ
ИЗ МИНУС ЕДИНИЦЫ.
НЕ ЗАБУДЬТЕ КОСИНУС,
ИБО ЛЮДЯМ ДОЛЖНО ВЕСЕЛИТЬСЯ.
ДОБАВЬТЕ «X» КАК ПЕРЕМЕННУЮ,
СВОБОДНО ВЗВЕШЕННУЮ,
НЕВЛЮБЛЕННУЮ.
ВСЕ ПРИДЕТ К НУЛЮ,
И Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН».
Получив
ВОЗВЕСТИ — значит исправить зло.
ДЕСЯТАЯ СТЕПЕНЬ — есть условия содержания и срок, в течение которого проситель должен работать на каторге, чтобы исправить зло, а именно десять лет.
КВАДРАТНЫЙ КОРЕНЬ ИЗ МИНУС ЕДИНИЦЫ — будучи мнимым числом, представляет воображаемое состояние благоденствия; также обозначает возможность обогащения и прославления просителя. В связи с этим предыдущий приговор объявляется условным.
«X» ПЕРЕМЕННАЯ представляет воплощение земных фурий, среди которых будет обитать проситель и которые покажут ему всевозможные ужасы.
КОСИНУС — знак самой богини, оберегающей просителя от некоторых ужасов, уготованных фуриями; он обещает ему определенные земные радости.
ВСЕ ПРИДЕТ К НУЛЮ — значит, что в данном случае соблюдается равенство между святым правосудием и человеческой виной.
Я ВАМ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН — означает, что в дальнейшем проситель не должен обращаться к этому или другому Оракулу, так как решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Таким образом, Джоэниса приговорили к десяти годам условно. И Генеральный Прокурор вынужден был исполнить решение Оракула и освободить Джоэниса.
Оказавшись на свободе, Джоэнис продолжил свое путешествие по земле Америки. Он торопливо покинул Сперри и добрался на поезде до города Нью-Йорк. О том, что делал он там и что с ним приключилось, пойдет рассказ в следующей истории.
Джоэнис, Чевоиз и полицейский
(рассказано Маоа с Самоа)
Никогда не видел Джоэнис ничего подобного великому городу Нью-Йорк. Бесконечные толкотня и спешка такого множества людей были ему незнакомы, они поражали воображение. Лихорадочная жизнь города не утихла и с наступлением вечера. Джоэнис наблюдал за ньюйоркцами, спешащими в погоне за развлечениями в ночные клубы и варьете. Город не испытывал недостатка в культуре, ибо огромное число людей отдавало свое время утраченному ныне искусству движущихся картинок.
К ночи суматоха стихла. Джоэнис увидел множество стариков и молодых людей, неподвижно сидящих на скамейках или стоящих у входа в метро. Их лица были ужасающе пусты, а когда Джоэнис обращался к ним, то не мог разобрать их вялых, невнятных ответов. Эти нетипичные ньюйоркцы вызывали у него беспокойство, и он был рад, когда наступило утро.
С первыми лучами солнца возобновилось бурление толпы. Люди толкали друг друга, в судорожной спешке стараясь куда-то попасть и что-то сделать. Джоэнис решил узнать причину всего этого и остановил одного прохожего.
— Сэр, — обратился к нему Джоэнис, — не могли бы вы уделить минуту вашего ценного времени и рассказать страннику о великой и целенаправленной деятельности, которую я наблюдаю вокруг?
— Ты что — псих? — буркнул прохожий и заторопился прочь.
Но следующий, кого остановил Джоэнис, тщательно обдумал свой ответ и произнес: