Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина

Яковлев Анатолий

Однако в конце 1688 г., когда Яков, а еще ранее его супруга с младенцем бежали во Францию, церковь попала в трудную ситуацию. Не менее трудными оказались и дебаты в конвенте. Предложения о том, чтобы бежавший Яков все же продолжал считаться королем, а Вильгельм и Мария были назначены «гарантами» и «регентами», или чтобы королевой стала только Мария, но не Вильгельм, – все эти предложения были отвергнуты статхаудером. Принц пригрозил вернуться в Нидерланды, если ему не будет предоставлен трон, и оставить Англию на милость короля Якова и его защитника – короля Франции.

Этот ультиматум и заявление Марии, что она не претендует на первенство, привели к уникальному конституционному решению о совместном суверенитете двух монархов.

Согласно этому решению, в случае смерти Марии Вильгельм продолжал править как король, однако любые дети от его следующего брака должны были идти в порядке наследования за принцессой Анной и ее отпрыском [295] . Уже 13 февраля 1689 г. Вильгельм и Мария получили предложение конвента занять трон, приняв от обеих палат Декларацию прав, ставшую законом (Биллем о правах) в декабре 1689 г., в которой подтверждалась традиционная система отношений между короной и парламентом, нарушенная «оставившим трон» Яковом II.

Казалось, что восстановлены и отношения между короной и церковью. Однако это было не так. Церковь уже не могла осуществлять контроль над королем. В лучшем случае речь могла идти о влиянии на Вильгельма через Марию. Однако и это продолжалось недолго. Но самое главное заключалось в том, что все попытки церкви сохранить свое влияние через так называемых церковных вильгельмитов, идеологом которых стал Бернет, потерпели неудачу после принятия Акта о толерантности 1689 г. и – что очень важно – после непринятия билля о «включении». Война с Францией стала частью общеевропейского геополитического контекста, а не внутренним делом Англии и ее национально-государственной церкви. Теперь не она определяла ход событий, а «протестантский интернационал». Церковь могла либо отказаться от участия в протестантском сопротивлении, либо возглавить его. Последнее она и попыталась осуществить с помощью бывших латитюдинариев, а ныне «церковных вильгельмитов».

В 1689 г. парламент принял Акт о толерантности, а билль о «включении» даже прошел чтение в палате лордов. Однако затем палата общин, откликнувшись на предложение члена Тайного совета сэра Уильяма Харборда созвать конвокацию, обратилась к Вильгельму с петицией о передаче вопроса на рассмотрение синода. Петиция стала инструментом компромисса, согласно которому парламент принимал Акт о толерантности в обмен на непринятие билля о «включении» и отказ от планировавшейся частичной отмены законов о проверке на лояльность (Test Acts). Вильгельм пообещал передать вопрос о «включении» в церковную конвокацию.

В течение лета 1689 г. Тиллотсон и назначенная королем церковная комиссия, в которую вошли также Стиллингфлит, Патрик, Шарп, Киддер и Тенисон, работали над проектом изменения литургии и канона, уступок диссентерам и соответствующих поправок в Книге общей молитвы. Этот проект должен был стать основой для последующей отмены части законов о единообразии и о проверке на лояльность. Самым трудным вопросом была реординация, т. е. посвящение в духовный сан пресвитериан по англиканским правилам и англиканским епископом. Предлагался компромисс: сан пресвитерианина-иностранца признавался имеющим силу, но «несовершенным», и тот, кто стремился к продвижение по службе в англиканской церкви, должен был «усовершенствовать» его через рукоположение епископа. Что касается английских пресвитериан, то те из них, кто желал принадлежать к национальной церкви, должен был пройти обряд, в ходе которого епископ произносил следующую формулу: «если ты до сих пор не посвящен в духовный сан, то я тебя посвящаю». Предлагалось также разрешить принимать причастие, не становясь на колени (что, по мнению пуритан, означало следование папистскому культу поклонения телу Христову), разрешить епископам назначать по просьбе прихожан альтернативных церковнослужителей, а также сделать необязательным крестное знамение во время крещения [296] .

Важнейшим событием, изменившим

планы комиссии, касавшиеся «включения», стала ликвидация с согласия Вильгельма в июне 1689 г. англиканского епископата в Шотландии. Это радикализировало ту часть духовенства, которая видела в проекте «включения» попытку внести раскол в англиканскую церковь. Впрочем, не были от него в восторге и диссентеры. В самой идее «включения» содержались элементы и мягкого приглашения, и все того же принуждения, склонения к единообразию что, например, хорошо понимал Джон Хампден, «опасавшийся, что включение станет предлогом для сворачивания толерантности» [297] .

В октябре члены комиссии, выступавшие против принятия поправок, фактически сорвали ее работу, отказавшись посещать заседания, а на выборах в конвокацию претендовавший на пост пролокутора (спикера нижней палаты конвокации, т. е. представителей более широких слоев духовенства, не епископов) Тиллотсон был забаллотирован. В результате проект «включения» был отвергнут церковью и никогда более не ставился в повестку дня парламента.

Что касается короля Вильгельма, то он, по-видимому, не разделял идею «включения», выступая за толерантность, что могло стать одной из причин провала билля о «включении» сначала в парламенте в 1689 г., а затем в конвокации в начале 1690 г. [298]

За выборами в конвокацию (ноябрь 1689 – начало 1690 г.) и ее пророгацией (т. е. фактическим роспуском) в январе 1690 г. последовали всеобщие выборы в парламент (февраль – март 1690 г.), на которых виги были отодвинуты в сторону. Таким образом, то, что первоначально задумывалось как всего лишь дополнение к «включению» (Акт о толерантности), стало единственной и – для церкви – как бы «временной» мерой.

И действительно, как уже отмечалось, Акт о толерантности 1689 г. всего лишь приостанавливал действие тех пунктов законов о единообразии, которые касались наказаний и штрафов. Сами законы не отменялись, на своем месте оставалось и обвинение диссентеров в расколе государственной церкви. От диссентеров требовалось принесение клятвы в лояльности и признание супрематии короны, а также принятие англиканского исповедания веры – «Тридцати девяти статей», за исключением статей, касавшихся церковного устройства, и, в случае баптистов, статьи о крещении младенцев. Квакерам разрешалось не произносить клятву-присягу, которая специально для них заменялась декларацией о лояльности.

По сути дела, Акт о толерантности не нравился ни «конформистам», которые считали его слишком щедрым в отношении диссентеров, ни диссентерам, которые надеялись на большее. И все же, по оценке современных историков, принятие Акта о толерантности 1689 г. «ликвидировало если не привилегии, то юридическую монополию церкви. С этого времени Церковь Англии, оставаясь признанной, или государственной церковью, утратила всякое право считать себя истинно национальной церковью» [299] .

Эта оценка, в принципе верная, все же является некоторым преувеличением, особенно если вспомнить о принятом парламентом Акте о богохульстве 1698 г. («An Act for the more effectual suppressing of Blasphemy and Profaneness»), в котором для тех, кто отрицал Троицу, не признавал авторитет Священного Писания или истинность христианской религии, в первый раз предусматривалось наказание в виде увольнения со светской, военной или церковной службы, а во второй раз соответствующие высказывания карались потерей всех гражданских прав и заключением в тюрьму на три года. Этот закон был отменен только в 1813 г. Права диссентеров не были окончательно подтверждены и в период правления королевы Анны (1702–1714). Даже после 1720 г. диссентеры подвергались дискриминации. Акт о проверке и Акт о корпорациях были окончательно отменены лишь в 1828 г. Вплоть до 1870 г. диссентеры, хотя и могли учиться в Оксфорде и Кембридже, не имели права по окончании обучения получать дипломы этих университетов.