Завещание ночи. Переработанное издание
Шрифт:
— Ты удивительно тактичен, Ким, — заметила Наташа.
— Помолчи, — сказал я. — Дима, ты должен это понимать лучше всех нас. Ты рассказывал что-нибудь Наташе?
— Нет, — ДД помотал головой. — Ничего… Рассказывать мог только дед, у нас был уговор… Можно мне еще коньяка?
Я налил ему треть стакана, и он выпил, судорожно дернув при этом острым кадыком.
— Значит, всей полнотой информации обладаешь ты, я знаю кое-что, а Наташа — вообще ничего…
Тут мне пришло в голову, что Наташе бы лучше и не знать всей этой истории, и я сказал:
— По-моему,
К моему немалому удивлению, ДД тут же согласился.
— Да, Наташа, тебе действительно лучше уехать… Я тебя отвезу… Наташа сказала:
— Никуда я не поеду. Лучше рассказывайте все, что знаете.
— Нет, — ответил я твердо.
Но Лопухин уже растаял под ее взглядом, из него уже можно было вить веревки, и он, избегая смотреть мне в глаза, проговорил:
— А может быть, и правда, лучше все ей рассказать? Подкаблучник хренов, подумал я.
— Это небезопасно для ее жизни. Тебе мало деда? ДД поднял на меня удивительно трезвые глаза.
— А тебе не кажется, что Хромцу все равно, знает она что-нибудь или нет? Она была здесь — этого достаточно.
Он был прав, и это было паскуднее всего. Я выругался.
— Ким… — вяло возмутилась Наташа.
— Ладно, — вздохнул я. — Приступай.
И ДД рассказал. Во второй раз история эта воспринималась как-то правдоподобнее, но Наташа слышала ее впервые, да и к тому же ей не пришлось столкнуться лицом к лицу с лысым костоломом.
— Ребята, это какая-то сказка, — заключила она. — По-моему, вы меня дурите. Ну-ка, рассказывайте все как есть на самом деле.
Я взбеленился.
— Ах, сказки?! Ну так пойди и посмотри, — заорал я, показывая на дверь. — Сходи, глянь, что там у его деда на лбу! Там череп, понимаешь, маленький такой черепок! Пойди да взгляни!
Наташа в ужасе посмотрела на меня, и я увидел, что в уголке ее левого глаза набухает слеза.
— Понимаешь, — я подсел к ней и обнял за плечи, — в это трудно, почти невозможно поверить. Так не бывает, да, я согласен, я сам не мог представить себе такое… Но когда вчера, здесь, я столкнулся с Тенью Хромца, когда я прошел сквозь нее, как сквозь сгусток тумана, а потом увидел этот отпечаток… на лбу… не остается ничего другого, кроме как принять это за истину, понимаешь?
— Ты… ты видел Тень Хромца? — клацая зубами, спросил ДД. — Здесь, у нас?
— Да, — огрызнулся я. — Здесь, у вас… В кабинете… Это на нее я бросился с кастетом и разбил стекло. А ты думал, я показывал твоему деду самурайский танец «Легче январского снега»?
ДД покраснел.
— Черт бы меня побрал, — сказал он в сердцах. — Я ведь даже забыл спросить у него утром, что же это было…
Он посмотрел на Наташу и покраснел еще больше. Убью скотину, подумал я.
— Это был Хромец, — объяснил я. — Точнее, его Тень. Он угрожал твоему деду, пугал его Стрелой Мрака. Перед этим он, видимо, очередной раз пытался договориться насчет Чаши, и твой дед ему отказал. Договорить он не успел, потому что я набросился на него, и…
— А
— Ну, он не испугался. Сказал, что живой он Хромцу нужен больше, чем мертвый. Но я не понял, что он имел в виду.
ДД длинными пальцами вытянул из Наташиной пачки сигарету, зажег и неумело затянулся.
— Это значило, что дед полагал, будто его жизнь — залог тайны Чаши. А Хромец решил по-другому. А из этого следуют два равновероятных вывода: либо он узнал, где находится Чаша, либо задумал вытрясти это из меня… Наверно, он полагает, что со мной это будет легче, чем с дедом.
Очень разумная мысль, кстати.
— А ты знаешь, где спрятана Чаша?
ДД кивнул. На короткий момент я ощутил прилив сатанинского торжества: тайна Чаши была у меня в руках, и я мог отдать ее лысому костолому хоть даром, отплатив ДД разом за все. Но потом я вспомнил запрокинутое лицо Романа Сергеевича, и все встало на свои места.
— Когда ты узнал об этом? — спросил я осторожно.
— Две недели назад… Я ведь тоже поначалу сомневался во всей этой истории, — ДД потыкал окурком в пепельницу. — А потом…
— Кто-нибудь еще в курсе дела?
— Нет, — ДД покачал головой. — Это совершенно точно. Теперь, после того, как дед… — плечи его вздрогнули.
— Прекрати! — приказал я.
— После того, как дед… в общем, теперь я единственный, кто знает. Наташа обняла его и погладила по голове.
— Димочка, ну, успокойся, пожалуйста… Не надо плакать, ладно?
— Я единственный, кто знает, где спрятан Грааль, — выговорил, наконец, ДД. Зубы его стучали. — И если Хромец убьет меня, ему придется долго искать Чашу вслепую.
Я встал и отошел к окну, стараясь не смотреть, как Наташа вытирает своим платочком его блестящие от слез щеки. Ненавижу плачущих мужиков.
— Твой дед по этому поводу говорил, что у Хромца перед нами есть одно большое преимущество. Он бессмертен, а значит, времени у него в запасе навалом. Он потратил две тысячи лет на поиски Черепа и Короны, и вряд ли с ним что-то случится, если он еще пару веков порыскает по Москве, разыскивая Чашу. С другой стороны, убив тебя, он уберет последнего свидетеля, который что-то достоверно знает о Граале. И в своих дальнейших изысканиях он, по крайней мере, не будет натыкаться на сопротивление. Или я не прав?
Некоторое время ДД жалобно сопел. Потом шмыгнул носом и сказал:
— Не знаю. Может быть…
— А по-моему, Ким прав, — неожиданно сказала Наташа. — Чем больше народу знает тайну, тем труднее этому вашему… Хромцу вести охоту в тишине. Если отдать Чашу куда-нибудь в Алмазный фонд, он, мне кажется, вообще до нее никогда не доберется.
— Ты думаешь, ему проще было выцарапать Череп из тайных святилищ инков? — спросил ДД. — Но у него действительно вечность в запасе, и он может дожидаться удобного момента… Нет, единственно верная тактика — спрятать Чашу так, чтобы он не нашел ее никогда.