Завещание Петра

Велиханов Никита

1. по приказу моему или капитана Ларькина В.Ю.,

2. в случае нашей гибели или исчезновения,

3. в случае твоей гибели или исчезновения.

Майор Борисов»

Ларькин: Блефуем?

Борисов: Умирать нам рановато. Пусть подольше подумают, прежде чем нас второй раз атаковать. Авось успеем смыться. А ты чего записки пишешь? Мы же повырубили у них всё?

— На всякий случай.

— Правильно. Береженого Бог бережет. А предохраненного он же предохраняет.

* * *

К вечеру Аня занервничала и стала рваться домой. Напрасно грасовцы её уговаривали и пытались успокоить. Девушка впала в истерику, с каждой

минутой все громче требуя отпустить её. При любых попытках приблизиться к ней готова была перейти на визг. Офицерам не хотелось второй раз отключать её силой, и они пошли на хитрость: согласились немедленно отвезти её домой, даже оделись, только велели успокоиться и дали стакан воды. Вода, понятно, была «заряженной», и в машине Аня уснула. Грасовцы выбрали момент, когда во дворе никого не было, и быстро перенесли её обратно в квартиру. Кромешная тьма облегчила эту операцию.

— Надо форсировать дело, — невесело вздохнув, сказал Борисов. —Придется тебе сегодня бежать к своей ветеринарше. Захвати все, что надо для работы, и шуруй. Спать совсем скоро разучимся. Боюсь, выбьют у нас девку из рук и пришлепнут, как муху. И сделать ничего не успеем, и её жалко. Вон какая... мышка.

—Хорошо, хоть есть с чем работать, —сказал Виталий, поддевая скальпелем несколько мелких чешуек кожи с овального лысого пятнышка пониже затылка девушки.

Он выбрал несколько волосков на её шее и, выдернув их пинцетом, бросил во второй маленький стеклянный контейнер.

— Начнем с этого, а там видно будет.

— Смотри, осторожно иди. Сумеешь уговорить свою Лариску провести тебя в лечебницу?

— Сумею. Своя ведь... А вы тут —продержитесь? Они оба взглянули на «Гюрзу», которую Борисов по-гангстерски пристроил у себя за поясом. —А что со мной может произойти?

Вскоре после ухода Ларькина Борисову позвонили местные коллеги и предложили сменить квартиру. Борисов отказался, заявив, что это помешает им выполнить свою задачу. Коллеги не настаивали, а майор в своём мысленном списке ответов на вопрос: «Кто против нас играет?» —поставил маленький плюсик напротив ответа: «ФСБ». Как показало время, тут он немного ошибся. Борисов уложил спящую кореянку на свой диван —окна его комнаты выходили во двор, и он решил, что так безопаснее. Себе он поставил стул в коридоре, чтобы удобнее было наблюдать за всеми окнами и дверью и время от времени поглядывать на неподвижную Анну Сан.

* * *

Записка майора Борисова. Шифрованный файл OUSNECH6.doc

Теперь: кому было выгодно, чтобы апокрифическое завещание Петра Великого появилось именно в таком виде и именно в это время (предположим, что всё-таки середина-конец XVIII века)? Сложнейшая интрига на востоке Европы —это, несомненно, русско-австрийско-прусский треугольник. Со всеми возможными местами столкновения и пересечения интересов: контроль над германскими княжествами, разделы Польши, давление на Турцию на Балканах и планы на передел местной турецкой собственности.

И совершенно порой необъяснимые — особенно со стороны —колебания русской внешней политики. Ориентация на союз с Австрией времён матушки Екатерины сменяется вдруг резким прусским креном при Павле. А потом, после убийства Павла —новые фокусы. Плюс извечное противоборство двух влиятельнейших в регионе масонских лож — французского «Великого Востока» и британского «Шотландского обряда».

Документ в исходном виде написан по-немецки, с рядом

явных грамматических несообразностей, означающих, что это перевод с русского или что писал его русский, владеющий немецким почти как родным, но всё-таки — почти. Поверим лейтенанту Рубцовой. Она всё-таки структурный лингвист. Дальше —закон простой. Qui prodest Ищи, кому это выгодно. Предположим, эта бумага самыми что ни на есть тайными путями попадает в распоряжение тайной же канцелярии Венского императорского двора. В то самое время, тогда Петербург и Вена находятся в самом пике взаимной любви, и когда их совместные армии громят турок на берегах Дуная. Даже если австрияки и не поверят в то, что это не липа — зерно сомнения не может не поселиться в душах ревностных и бдительных венских контрразведчиков. А это, в свою очередь, не может не сказаться на тоне их докладов по инстанции и на активности их агентуры, которая тут же вызовет ответные подозрения и ответную активность агентуры русской. А если к этому пруссаки, которым страшно не везет на русском фронте, добавят ещё и соответствующую обработку российского наследника престола и вот вам и смена флагов. Вот вам и странное окончание Семилетней войны. Вот вам и бурный роман Павла с Пруссией.

С другой стороны, если сдвинуть время появления документа на более ранние сроки, заказчик может быть совсем другой. Та же самая Австрия. Или Франция. Нет, над этим ещё думать и думать. Что ж. Будем думать дальше.

* * *

Оренбург. 7 апреля 1999 года. 00.50.

— Тебе не слабо, вот так, в этой обстановке?

— Ларик, я же всё-таки работал судмедэкспертом. Я могу где и что угодно.

— Но ты не работал ветеринаром.

— Всё равно.

Лариса занималась сексом не просто активно, а даже агрессивно. В её цыганской внешности и манерах было что-то хищническое и притягивающее, а бесстыдство в постели —если называть постелью кушетку, Стоявшую в углу лаборатории, — приводило Ларькина в восторг. Оторваться от неё было невозможно, да и она, казалось, может заниматься этим без устали несколько суток напролет. Когда Виталий, в конце концов, смог усесться за микроскоп и заняться принесенными соскобами и волосками, на часах было уже четыре. Лариса, выходившая «на разведку», вернулась, посмотрела, как он работает, зевнула и свернулась калачиком на кушетке.

* * *

Оренбург. 7 апреля 1999 года. 8.27.

Вернулся Ларькин уже утром, было совсем светло. «Дома» его ждал сюрприз: Анна и Борисов мирно сидели на кухне и пили какао. Ларькину тоже налили чашечку, и он уселся сбоку между ними, изумленно поглядывая то на майора, то на кореянку, стараясь не выглядеть при этом полным идиотом. Наконец, Борисов сжалился над ним и сказал:

— Аня, посиди немного в моей комнате, мы тут побеседуем. Хочешь —телевизор включи.

— Хорошо.

Девушка спокойно встала и вышла из кухни. Ларькин проводил её взглядом.

— Чудеса дрессировки. Как вам удалось найти с ней общий язык?

— Сам не пойму, —майор смотрел очень озабоченно. — У нас ведь чуть не до драки дошло. Во всяком случае, до борьбы. Убеждал, успокаивал, ругался —ничего не помогает. Чуть в окно не выпрыгнула. Я её удерживать стал... и вдруг всё кончилось.

— Не понял.

— Присмирела, как овечка. Перестала бояться. Ведёт себя, как послушная дочь... или даже жена... но только идеальная жена. У меня-то стерва была.