Завещание с простыми условиями
Шрифт:
— Еще не видела.
— Ну, как же так, фройлейн Марта?
Мне показалось, что его тон стал холоднее.
— Я еще не успела как следует все осмотреть, — смущенно объяснила я.
— Я думал, вам интересна личность вашего отца…
Как он ревностно следит за этим портретом! Что же в нем такого особенного?..
Ладно, в этот необыкновенный вечер прощу ему его занудство.
— Хорошо, сейчас спущусь и посмотрю.
— Вы его сразу увидите.
Сразу я его уже не увидела.
— А теперь желаю вам спокойной ночи, время уже позднее.
Я
И начала спускаться по лестнице в гостиную, чтобы увидеть, наконец, портрет моего отца.
На этот раз я увидела его сразу. Удивительно, как я могла его не заметить? Портрет висел на самом видном месте, прямо напротив двери, рядом с часами. Если сказать откровенно, он меня немного удивил. Я ожидала увидеть обычный портрет, скажем, по грудь или по пояс, где крупным планом выписано лицо. Или, учитывая специфику отцовского жилища, какой-нибудь портрет в старинном стиле, например, в средневековом костюме с жабо, и парике. Такой портрет гармонично вписался бы в интерьер гостиной.
Но висящий передо мной портрет был очень необычным. На дальнем фоне картины чернел непроходимый лес. Перед лесом протекала неширокая, но бурная река, через реку был перекинут мост, и вот на этом мосту, опершись правой рукой на перила и подбоченясь, стоял молодой мужчина, высокий, худощавый, в красивом камзоле и высоких сапогах, как у наездника, и пронзительным взглядом смотрел, казалось, мне прямо в глаза. Он стоял в самом конце моста, там, где река смыкалась с лесом, хотя, на мой взгляд, было бы лучше поместить его фигуру посередине, поближе к веселому зеленому лугу на переднем плане картины, куда выводил мост через реку. Вглядевшись повнимательнее в черты лица мужчины, я отметила, что он, безусловно, привлекателен, однако никакого сходства с собой, как ни старалась, не нашла.
И — странное дело — чем пристальнее я его рассматривала, ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫЛ МОИМ ОТЦОМ, КОТОРОГО Я НИКОГДА РАНЬШЕ НЕ ВИДЕЛА, КОТОРЫЙ ЗАВЕЩАЛ МНЕ ЧУДЕСНУЮ КВАРТИРУ С ЛЕСТНИЦЕЙ, — тем сильнее мне хотелось отойти и опрометью кинуться вон из гостиной. Но оторвать взгляд я не могла, будто он приковал к себе мои глаза.
В эту секунду тяжелые гири на часах шевельнулись, и часы стали мерно отбивать время — десять.
Я перевела взгляд на циферблат и сразу вспомнила о статье.
Отчего-то стараясь не смотреть на портрет, я осторожно выскользнула из гостиной, плотно притворила дверь и издала вздох облегчения.
Ну и напугал меня папаша!
Наскоро поужинав, я решила, что пора определяться с ночлегом.
Расположиться на ночь я решила в одной из спален, оформленной в зеленоватых тонах. Она напоминала номер «люкс» в гостинице. Тут было меньше старины, имелись радиоприемник и маленький телевизор, а узкая дверь вела на балкон, больше похожий на веранду.
Побродив немного по комнате, я, наконец, устроилась на постели, достала блокнот и принялась писать. К счастью, работу удалось закончить довольно быстро, мысль бежала сама, я лишь успевала водить ручкой по бумаге.
(А что
Оставшись весьма довольна собой, я решила перед сном покурить и вышла на балкон.
На балконе дул резкий холодный ветер, и мне удалось поджечь сигарету лишь с четвертого раза. И тогда, с наслаждением затянувшись, я, наконец, подняла глаза, чтобы полюбоваться с огромной высоты панорамой ночного города.
И замерла, потрясенная.
Никакой панорамы не было.
Не было вообще ничего. НИЧЕГО — ни огней, ни силуэтов, ни поблескивающих крыш зданий. Одна сплошная кромешная тьма. Я вытянула вперед руку, и мне показалось, что воздух очень плотный, почти осязаемый.
Заинтригованная, я снова вытащила из кармана свою зажигалку с фонариком на конце и направила луч перед собой.
И не увидела ничего, кроме непроглядной темени, черного, слепого мрака.
Ну что-нибудь должно же быть! Какие-нибудь фонари, фары машин, свет из окон…
Внезапно навалилась страшная усталость.
Завтра утром посмотрю, куда выходят мои окна; может, там какой-нибудь открытый стадион или парк с густыми деревьями. Вот и все.
Мои окна.
Раздевшись, я улеглась в уютную, мягкую постель.
Как же все это здорово!
Интересно, какие сны мне приснятся?..
…Какие сны в том смертном сне приснятся?..
ГЛАВА 4
Среди ночи мне показалось, что кто-то меня зовет:
— Марта!
Монотонный звук настойчиво вырывал мое сознание из крепкого сна.
— Марта! Марта!
Я с трудом разлепила ресницы, привстала и всмотрелась в темноту спальни. Никого.
Прислушалась. Никаких голосов.
Почудилось, что ли?..
Я снова легла и закрыла глаза, но сон как ветром сдуло.
Я лежала, боясь шелохнуться.
Однако вскоре меня вновь начала одолевать дремота, и через некоторое время я погрузилась в забытье.
— Марта! — опять, как иглой впиваясь в мой сон, послышался заунывный голос.
Откуда-то снизу.
Я вскочила на постели.
Напрягла слух. Тишина.
Не к месту припомнились страшные повести Гоголя.
Внезапно меня начала колотить мелкая дрожь. Трясясь как под током, я рывком нырнула под одеяло с головой и непроизвольно вжалась в кровать с такой силой, что она хрустнула где-то внутри.
Из кровати меня не смогла бы сейчас вытащить даже самая великая сила.
Я была уверена, что больше не усну.
Более того, была уверена, что так и не уснула, а всю ночь не смыкая глаз лежала под одеялом, не в силах пошевелиться от страха.
Однако, когда в уши, рассекая тишину, ворвалась противная трель будильника, оказалось, что я спала, да вдобавок так крепко, что даже не сразу ее услышала.
Когда, наконец, я сообразила, что к чему, и открыла глаза, выяснилось, что голова моя, как и полагается, лежит на подушке, не прикрытая одеялом, за окном уже светло, и никаких призраков нет и в помине.