Завещание сталкера - Багряные сны
Шрифт:
То, что в Зону шел зеленый, новичок, было видно сразу — самая обычная кожаная куртка, едва закрывавшая талию, жиденький рюкзак, никакого крупногабаритного оружия, автомата. В руке длинная палка, которой он прощупывал болото впереди себя. Даже если у него и был пистолет, с ним соваться в проклятый лес — это верная смерть, даже от стаи собак не отбиться. Но самое интересное было в том, что парень за столь короткое время прошел почти все болото, перебрался через заграждение из колючки и уже подходил к окраине леса, где его уже было бы не достать.
Ципик видел, как
Пули срезали листву над головой беглеца, парень от неожиданности поскользнулся, выронил шест, но страх быстро сделал свое дело, и он одним прыжком оказался на сухой земле.
Сзади грозно рычал капитан:
— Леша, ты что делаешь? Отойди! Отойди, я говорю!
Но было поздно, спина человека в кожаной куртке уже скрылась в лесу, а вторая очередь Ципика явно прошла выше и ни в кого не попала. А еще через секунду послышались автоматные выстрелы с той стороны. Сразу четыре ствола ударили по Алексею и его товарищам, но, к счастью, пули прошли чуть выше. Алексей упал в траву, ощутив, как что-то зажгло в правой щеке. Непряев рухнул за ближайшее дерево, а, оторопело наблюдавший за всем происходящим, Смирнов развернулся и побежал прочь.
Ципик лежал в траве, боясь пошевелиться. Уползти в зеленку он решился только тогда, когда в небе зарокотали «Фоксы» — тяжелые армейские вертолеты огневой поддержки. Три машины пролетели в сторону леса, и вскоре тяжелые орудия летающих боевых машин начали обработку территории.
— Ну что, стрелок, ты живой? — С усмешкой спросил Непряев.
— Живой.
— Как думаешь, уйдут? — Капитан выглянул из-за дерева и поглядел на дымящийся лес. Тем, кто в них стрелял, сейчас не сладко.
— Не знаю, — честно ответил Алексей.
Спустя еще двадцать секунд стало ясно, что для них бой закончился и Непряев тяжело поднялся.
— Да, Леша, плакала наша премия.
Алексей не ответил, потрогав щеку, он ощутил на ней что-то липкое, глянул — так и есть, кровь. Одна из пуль угодила в дерево, около которого он стоял, и в щеку попала одна из отлетевших щепок. И все-таки странно, что они не попали, ведь Непряев и сам Алексей были, как на ладони — с четырех стволов не попасть не возможно.
Со стороны второй линии уже слышались голоса, это спешила на помощь поддержка, а над самым лицом сидящего Ципика неожиданно навис капитан Непряев:
— Леша, зачем ты это сделал?
Глаза у Непряева были спокойные, и от этого они казались еще более жесткими. Они будто сверлили насквозь, проникали в мозг. Кто-то в части, кажется, сержант Хмыль, сострил по поводу Непряева — «Глядит в глаза, как будто насквозь видит, может он того, контроллер? «
— Ну что тут у вас, живы? — Услышал Ципик запыхавшийся голос Куляша. Рядом с ним тяжело дышал Шастин.
— Живы. — Наконец, капитан отвернулся от Ципика. — Смирнов где?
— Там, около машины блюет. — Махнул рукой лейтенант.
— И
— Ладно, пошли. Потом с ним разберемся. — Проворчал кэп. — Ципик — замыкающий.
Алексей побрел вслед за боевыми товарищами, понимая, что серьезный разговор еще впереди — если кэп назвал тебя по фамилии, то он тобой сильно не доволен.
Рана на щеке оказалась не слишком глубокой, но три шва док все-таки наложил. Боли почти не было — сказывалось действие обезболивающих таблеток, что дали ему в полевом госпитале, сильно хотелось спать. Все-таки, когда по тебе стреляют, это страшно. Переживший стрессовую атаку организм через несколько часов обязательно напоминает о себе в виде смертельной усталости. Но спать было нельзя. Несколько минут назад из санчасти принесли Смирнова, кэп два с половиной часа разъяснял ему, что солдат без приказа командира не имеет права покидать поле боя и бросать своих товарищей, даже если по нему стреляют из крупнокалиберной пушки.
Жалко парня — зеленый еще совсем, необстрелянный, оттого и струхнул — с каждым может случиться. Но заступаться за него, во-первых, бесполезно, во-вторых — себе дороже. Сегодня Алексей уже пожалел одного — не дал расстрелять молодого «сталкера», и чем теперь для него это закончится, неизвестно.
Непряев вызвал его только через пол часа. Маленькая комнатка в обычном деревянном деревенском домике служила начальнику патрульной службы личным кабинетом. Удобств никаких — ржавый умывальник, диван-кровать, полуразвалившийся шкаф, да принесенный из кладовки маленький журнальный столик. На столе стояла початая бутылка настоящей водки, хотя большая часть солдат и командиров предпочитала значительно более дешевую местную сивуху, нехитрая закуска из тушенки, палки колбасы, двух огурцов и надломленной буханки хлеба.
Кэп полулежал на диване, держа в руках личное дело Ципика. Лицо его раскраснелось от выпитого, но речь и мысли были вполне трезвыми, будто он и не пил вовсе. Сначала он предложил Алексею выпить, чем немало его удивил, и только потом перешел к делу.
— Ну что, Леш, давай поговорим? Начистоту. — Непряев хитро улыбнулся и даже подмигнул Алексею.
— Как скажете.
— Я вот дело твое посмотрел. — Кэп выдержал вполне театральную паузу. — Еще раз, внимательно. У нас ведь тут не прогулки при луне, у нас тут война. А война — это значит враги, правильно? А врагов, Леша, жалеть нельзя.
Алексей промолчал.
— Я ведь, когда тебя к себе брал, внимательно твою жизнь изучил. Не беру я, понимаешь, кого попало в свою команду, оттого и не потерял за последний год ни одного человека. Раненых много было, это да, но ведь все живы остались — и не одного инвалида, все полноценные люди. И Смирнов тоже хорошим солдатом будет, он еще на моем месте посидит, когда нас с тобой на пенсию спишут. Вот ты у нас человек новый, и я тебе честно скажу: если бы мне за тебя Свириденко не поручился, не взял бы я тебя к себе. Кто он тебе, сослуживец?