Завещание ведьмы
Шрифт:
На это занятие ушло еще некоторое время: за год ударник Митя Углов написал для газеты двести три статьи и заметки! В своем роде то был рекорд: имя Углова чаще всего попадалось на страницах газеты, и освещал он буквально все стороны жизни поселка и района в целом – от футбольных матчей до репортажей с регистрации браков, используя один и тот же набор слов, среди которых самыми «угловскими» были слова и словосочетания «ужасный», «просто кошмарный», «волнительный», «я в шоке» и «расходились, как жареные пирожки».
Ничего подозрительного
Второй итог моего изучения подшивки, где каждый номер присутствовал в двойном экземпляре, был более интересный: в ней не хватало одного, весьма аккуратно выдранного номера. Конкретнее – отсутствовал семьдесят первый номер от второго августа.
Я бросил подшивку в комнату на диванчик и, вернувшись на кухню, налил себе порцию подоспевшего кофе. Было над чем задуматься. Итак, один номер кто-то выдернул, позаботившись притом, чтобы не осталось следов изъятия газеты. Что же в том номере такого было?
Между тем время пролетело незаметно: за окном стремительно темнело, а часы показывали 18:23. Поразмышляв о том о сем, а в общем – ни о чем, я достал свой сотовый и звякнул капитану Тюринскому.
– Да, я вас слушаю, – почти тут же раздался его бодрый голос.
Я представился, от души надеясь, что капитан не позабыл меня и нашу с ним задушевную дружбу.
Его голос немедленно потеплел.
– Очень приятно, Ален, слышать твой голос и знать, что ты жив и здоров. Как голова – не бо-бо?
– Отнюдь нет, – поспешил заверить я доброго капитана. – Надеюсь, и у тебя тоже. Но вообще-то я звоню на предмет нашей встречи. Как ты смотришь на то, чтобы обсудить новые факты по убийству?
– Какие такие новые факты? – удивился капитан. – Впрочем, это не телефонный разговор. Давай залетай ко мне – здание полиции ты знаешь где, прямо напротив редакции, а у дежурного запишешься ко мне, и тебя проводят до моего кабинета. Я чаек-кофеек согрею. Приходи! Жду.
И с этими словами славный капитан дал отбой.
Я по-быстрому собрался и отправился в полицию обсудить детали дела.
Детали дела
Капитан встретил меня на лирической ноте: на его столе закипал электрочайник, тут же стояли большие чашки с пакетиками заварки и дольками лимона, а на тарелке в самом центре красовался нарезанный щедрыми ломтями пирог с капустой. Сам же хозяин стоял у окна в позе поэта и задумчиво смотрел на темную улицу.
Только я зашел, как он развернулся, шагнул мне навстречу и крепко пожал руку, словно мы с ним – старые друзья, давно не видавшие друг друга.
– Приветствую! Рад, что ты забежал. Я – одинокий волк, а потому всегда выпрашиваю себе ночное дежурство, а то и вовсе торчу здесь круглые сутки – все равно дома толком
Честно говоря, Тюринский меня удивил: каждый раз он неуловимо менялся! В первую встречу был слегка высокомерен, при неожиданном столкновении в «Розовом фламинго» вел себя, будто мы – коллеги, много лет проработавшие вместе, успешно раскрыв сотни преступлений, а вот теперь капитан чуть ли не изысканно вежлив и слегка меланхоличен – вот-вот начнет декламировать сонеты.
Я уселся за стол, налил кипятку себе в чашку и сделал нарочито шумный глоток, подыгрывая капитану: мы – два одиноких волка, трудимся день и ночь, пьем чаи и слегка грустим.
Тюринский словно почувствовал мою игру и уселся напротив, разглядывая меня с усмешкой.
– Ну что, давай колись, что там у тебя за новые факты.
Я сделал еще пару шумных глотков.
– Я так полагаю, что это новые факты лишь для меня, а для тебя они были известны с самого начала. Вчера ведь допросили всех, кто был в помещении редакции во время убийства, ты сам мне все подробно рассказал.
Он медленно кивнул и тут же достал из стола папку, положил ее рядом, хлопнув по ней ладонью.
– Тут – все протоколы допросов. Что тебя конкретно интересует?
Я откашлялся.
– Конкретно – хотелось бы поподробнее обсудить момент, когда в красный уголок некий Митя Углов и водитель редакции Вадик занесли мешок муки.
Тюринский тут же расплылся в широкой улыбке.
– А-а-а, вон оно что! Понятно… Что ж, рассказываю все, как было.
Тут он поднялся и, заложив руки за спину, мерным шагом прошелся от стола к окну и обратно.
– Повторим все по десятому разу, наш труп устроился в красном уголке со старой подшивкой около десяти утра. Вскоре туда зашли двое – Митя Углов (пенсионер, бывший корреспондент газеты) и Вадик Пивоваров (водитель). Они затащили и поставили у стены мешок муки – дар фермера, про которого газета написала хорошую статью. Вечером предполагалось расфасовать муку по пакетам и раздать сотрудникам. По словам Углова и Пивоварова, они поставили мешок и тут же вышли. Углов сказал, что посетителя он, разумеется, заметил, но не узнал, хотя тот и обернулся как только они вошли.
– Ага! – я прищурился. – Так, стало быть, этот Углов признал, что парня «не узнал». Значит, он не отрицает, что знает, кто такой Трофимов?
– Разумеется, – капитан спокойно кивнул и вновь уселся на свое место, глядя на меня своими чистыми глазами василькового цвета. – Он пять лет назад присутствовал на заседании суда, беседовал с Трофимовым по поводу убийства и затем написал статью, которую и просматривал сам Трофимов перед смертью в старой подшивке. Кстати сказать, пять лет назад вся милиция отлично знала Углова – он писал на криминальные темы и едва не ночевал в дежурной части. У него до сих пор сохранилась кличка: в милиции-полиции его все так и зовут – Угол.