Завещание ворона
Шрифт:
3. Болванку циркулярного обращения, адресованного самим «кротам», нелегалам и агентам влияния и содержащего незамысловатое требование — энную сумму денег в обмен на молчание касательно их тайной деятельности во вред Французской Республике. В списке адресатов на почетном третьем месте стоял Нил Баренцев.
4. Проект циркулярного же обращения к криминальным структурам, как местным, так и российским, с предложением «бомбить» по его наколкам как лиц, упомянутых в п.п. 3 и 4, так и состоятельных россиян, прибывающих
5. Наконец, черновик письма в парижские туристические агентства с предложением собственной кандидатуры на должность русскоязычного секретаря и/или гида экскурсовода. Этот вариант был по сути капитулянтским, но, на худой конец, устраивал Асурова возможностью вступить в контакт с доверчивыми туристами, с тем, чтобы при первом же удобном случае лохануть их на приличную сумму.
Распихав недописанные бумаги по карманам, Константин Сергеевич отправился на службу, рассчитывая еще поработать над ними в клозетном своем закутке под умиротворяющее журчание струй.
Не случилось.
Едва он облачился в фирменный халат и протиснулся на рабочее место между сверкающим кассовым аппаратом и шкафчиком с моющими средствами и запасными рулонами туалетной бумаги, как в стеклянную дверь вплыла сдобная восточная красавица с выщипанными бровями, сходившимися к тонкой переносице.
— Бонжур, — проворковала она, очаровательно оскалив белоснежные зубки.
— Дё франк, — привычно пробубнил равнодушный к ее чарам Асуров и для наглядности ткнул в прейскурант.
Красавица, нетерпеливо перетаптываясь, крикнула себе за спину:
— Суслик, кинь мой ридикюль, здесь геморрой два франка требует!
Русская, хоть и с акцентом, речь уже встрепенула Асурова, но когда в дверном проеме показался «суслик» с замшевой дамской сумочкой в руке, он вообще чуть в обморок не упал. На него смотрел давно и безнадежно разыскиваемый Нил Баренцев.
Смотрел и не узнавал. На оцинкованный лоток легла пятидесятифранковая бумажка.
— Gardez la monnaie <Сдачи не надо (франц.)>, — надменно бросил Нил и повернулся к спутнице. — Я, пожалуй, тоже воспользуюсь.
Асуров сделал приглашающий жест и спрятал денежку в карман. Забурел командор, однако — сорит деньгами даже в таких местах, где ни одному французу этого бы и в голову не пришло. Или перед шемаханской царицей выделывается, кавалер?
Кавалер справился первым и принялся с рассеянным видом прохаживаться по кафельному вестибюлю. На Асурова он обращал внимания не больше, чем на сломанный автомат с презервативами.
— С облегчением, Нил Романович, — угодливо произнес Асуров.
— Мерси, любезный... Костя, ты?! Глазам не верю...
Выпорхнувшая в этот момент из кабинки восточная красавица вскрикнула, застигнутая врасплох скандальной, почти непристойной сценой — ее драгоценный Нил, приз и спонсор в одном
Ах, извращенец!
Нил повернул к ней улыбающееся лицо.
— Вот, Лола, позволь представить тебе моего старого знакомца и в некотором смысле наставника, Константина Сергеевича. Костя, это Лола, мисс Азербайджан-92 и будущая королева парижского подиума.
Лола сморщила было носик, но уловив, как мимолетно дернулась верхняя губа хозяина, тут же переориентировалась и приветливо протянула Асурову холеную ладошку. Она была девушка неглупая и прекрасно понимала, что от правильного прочтения таких вот мелких нюансов ее благополучная будущность зависит куда больше, чем от всех стараний стилистов-визажистов.
— Очень приятно...
Асуров приложился губами к белым пальчикам, унизанным разнокалиберными кольцами.
— Польщен-с.
— Надо же, где окопался! — Нил обвел взглядом лишенный изысков санитарно-гигиенический интерьер. — Работа под прикрытием, или юмор такой?
— Какой юмор? Жизнь... — сокрушенно ответил Асуров.
— Ясно. Одевайся.
«А командного голоса так и не выработал, — подумал Асуров. — Да ему это, впрочем, и не надо».
В «Амбассадоре», куда Нил притащил Асурова, благотворительный костюмчик последнего смотрелся не вполне уместно. Да и химическое, псевдо-клубничное амбре туалетного освежителя агрессивно диссонировало со здешними сдержанными ароматами сладкой жизни. Спустя полчаса Константин Сергеевич мог бы компенсировать моральные издержки, наблюдая за тем, как Лола растерянно ковыряется щипчиками и буравчиками в заказанном из дурацких понтов целиковом омаре. Но на тот момент ему уже не было никакого дела до ее затруднений.
— Нил, ты меня извини, конечно, но ты все таки непроходимый фраер, — растроганно говорил он. — Я же тебя с самого начала просто использовал. Грубо и цинично... Да, не по своей воле, но как было сказано на Нюрнбергском процессе, исполнитель преступного приказа является соучастником преступления...
— Хоть ты Костюшон, и подполковник, а дурак! — Нил щедро плеснул коньяку в бокал Асурова, Лоле капнул на донышко, а себе налил минеральной. — Ты меня использовал. А теперь я использую тебя. И не просто цинично, а с особым цинизмом.
— Извращенно!
Асуров стукнул кулаком по столу. Дрогнули фарфоровые щипчики в ручках Лолы, Высоко взметнулась струя омарового сока.
— Нил! — Лола со всхлипом показала на запятнанную тысячефранковую блузку.
— Не реви, куплю другую... Сейчас держать салон стало бессмысленно. За полгода полмиллиона убытка. Гроши, конечно, но... Самому заниматься этой фигней нет ни времени, ни желания. А ты у нас искусствовед, хоть и в штатском, опять же повелевать умеешь, да и вся цепочка, на которой держался бизнес, тобой выстроена...